Валентин ГАФТ: «Мой Воланд не дьявол, а посланник светлых сил!»
А сейчас уж и подавно: скоро на экраны выйдет «Мастер и Маргарита» - картина Юрия Кары, где Гафт сыграл, как говорят, лучшего из Воландов. С какой это стати к дьяволу применяют это слово, а также о Сталине, прослушке и жене Гафт рассказал «Комсомолке».
- Валентин Иосифович, вы снимались у Кары 16 лет назад. Булгаковская мистика, о которой все так любят говорить, довлела над вами?
- У меня нет ощущения того, что Булгаков писал мистический роман. И я всегда сильно переживаю, когда современная молодежь называет «Мастера и Маргариту» мистикой. Это очень принижает литературные достоинства этой книги, низводит ее до низкого жанра. «Мастер и Маргарита» - самый что ни на есть реализм. Он, может быть, где-то и публицистичен, но в целом подробно объясняет, кто мы и почему мы живем сейчас именно так. И фильм Юрия Кары тоже об этом. В нем нет упоения мистикой, акцента на ней. И именно из-за этого мне понравился конечный результат.
- Ничего себе реализм! Там же дьявол во плоти орудует?
- Понятно, что все актеры так или иначе делали самостоятельную работу над своими образами. Вот я сыграл Воланда, и меня до сих пор мучают вопросами: «И каково вам было побывать в шкуре дьявола? Не страшно?» Для меня сама постановка вопроса бессмысленна. Потому что и у Булгакова, и в фильме Кары Воланд - не дьявол. Напротив, он посланник светлых сил, и именно Воланд - едва ли не самый положительный герой романа. В этом, конечно, есть своя ирония, но именно такая трактовка персонажа кажется мне наиболее верной.
- Валентин Иосифович, а как вы себе представляли еще в советское время материальный венец карьеры хорошего советского актера?
- Друзья мои, я об этом, честное слово, не думал.
- Совсем?
- Я сейчас живу очень хорошо. Я и не мечтал об этом. У меня хорошее положение, я народный артист, я играю, ко мне очень хорошо относятся. Зарплата меня вполне устраивает. В те времена я, честное слово, об этом даже не думал. Я не играл больших ролей. Я со своей внешностью не соответствовал героям, так сказать, нашего времени. И только благодаря Эльдару Александровичу Рязанову я стал сниматься, получил большие роли.
- А что сегодня вас питает? Что вам дает повод радоваться?
- Я должен сказать: я не поэт (я это понимаю), но меня тянет к сочинительству. Во мне какие-то вещи происходят, как будто зерна падают куда-то, и вот я ночью встаю и что-то такое придумываю… Стихи пишу. Пьесу написал - «Сон Гафта, пересказанный Виктюком». Вы не видели? Да не про Сталина. Про страну, покрытую ощущениями от товарища Сталина, который руководил этой страной и создал эту страну. Куда мы от этого денемся? Это страшный человек, но это великая фигура, сколько бы мы ни обличали его… Мы сделали так, что мы считаем этого дьявола победителем, и мы сделали так, что этот дьявол много сделал для страны…
- Есть ли какие-то такие вещи в вашем советском прошлом, которых вам сейчас не хватает?
- Человек живет один раз. И все, что было в его детстве, - лучше этого не может быть никогда. Сказать, что у кого-то сейчас лучше детство? Мое детство - оно мое единственное и родное…
О, детство, как в нем удается,
Младенцем глядя из гнезда,
Увидеть то, что остается
Навечно в сердце, навсегда.
- А вам приходилось принимать решения под давлением? Были проверки, испытание принципами?
- Были. Меня долго не выпускали за границу… Я не знаю, из-за чего. Наш театр («Современник». - Ред.) не улетел на гастроли в Норвегию и Швецию. Уже почти улетел самолет. И Галина Борисовна Волчек сказала: «Или мы все летим, или никто». На меня было написано письмо, что я, так сказать…
- …антисоветчик, каких мало?
- Во всяком случае, когда я потом встретился с генералом Калугиным, который в Америке сейчас живет, он сказал: «Мы слушали ваши разговоры»…
- А вас такая мысль не посещала - уехать?
- Никогда. Я человек, не очень любящий как-то пристраиваться, устраиваться. А потом я не могу отсюда уехать. Я люблю свои Сокольники… Я люблю язык, который я понимаю. И меня понимают.
- Сколько лет вы женаты и вместе с Ольгой Остроумовой?
- Шестнадцать.
- Слушайте, у вас за 16 лет должна была масса представлений об одной и той же женщине измениться...
- Для меня 16 лет как один день. А Оля в моем восприятии улучшается, улучшается... Влияние ее на меня огромно.
Мы чувствуем друг друга без лишних, неважных, бессмысленных слов по отношению друг к другу. Оля - человек очень чистый, святой. Молча, никогда не жалуясь, она держит всю семью, весь дом. У нее двое внуков, двое детей, я… И всегда она в колоссальной форме. И в магазине, и в театре… Вот люди едут в пробке, она как-то терпеливо все это выдерживает. Всем все принесет, привезет. И никогда никто не знает от нее ни стона, ни вздоха. Оля замечательная, но никогда не упивается собой.
|
- И за 16 лет ведь наверняка Ольга вас чему-то научила…
- Очень многому!
- Например?
- Ну, например, если бы ее не было, я бы, может быть, сегодня больше глупостей говорил.
- В чем главное достоинство, смысл, если хотите, вашего сегодняшнего возраста?
- Достоинство? В этом возрасте? Достоинство вообще в любом возрасте хорошо, но в этом возрасте хорошо, что ты еще стоишь на ногах. Что ты помнишь слова, которые ты должен говорить. Самое главное - сохранить башку. Когда в этом возрасте некоторые показывают, какие у них мышцы, как они плавают и бегают да и лицо молодое, или когда женщина 70-летняя делает из себя 25-летнюю, в этом есть что-то, вызывающее брезгливость. Вот сохранить башку в этом возрасте - это да!
- А как сохранить башку? Дайте зарядку для головы от Гафта.
- Нужна перспектива, надеяться надо, что еще не все сказал, не обо всем подумал. Нужно иметь желание, цель... Мне кажется, что у меня что-то только начинается, несмотря на то, что я человек старый…
Фото ИТАР - ТАСС.
