Авдотья Смирнова: «Я сделала красотку из Бондарчука»
Помнится, к финалу прошлогоднего Кинотавра все сокрушались, что в следущем году – то есть вот сейчас – фестиваль и вообще российское кино ждет «безфильмье и безтемье», но, судя по фильму открытия нынешнего «Кинотавра», с кинематографом все нормально.
Перед показом Авдотья Смирнова (она и сценарист, и режиссер «Двух дней») кратко изложила историю создания фильма: «Когда я была я маленькая, папа не разрешал мне близко подходить к этой всей киношной шатии-братии, а потом я выросла. Научилась курить, пить, ругаться матом, снимать кино и познакомилась с Федором Бондарчуком. И это все не прошло даром». Что было бы с Авдотьей, если бы не «пить-курить и Федор Бондарчук», не знаем, но она сняла крепкий, качественный мейнстрим, ее кино точно будет иметь успех и у широкой зрительской аудитории, и у «эстетов», если они на полтора часа (столько длится фильм) позабудут о своих притязаниях типа «пойду-ка я посмотрю Гринуэя» и позволят себе просто получить удовольствие.
Итак. Жил-был московский чиновник, замминистра Петр Дроздов (Бондарчук). Лысый, энергичный, циничный, но образованный, и где-то, как потом окажется, глубоко в душе чувствительный. Он приезжает в провинциальный музей-усадьбу не самого известного классика литературы Щегловитова с тем, чтоб его закрыть. На это его подбивает местный ловкач губернатор, которому позарез понадобились угодья под свою новую резиденцию – с банями, девицами и прочими удовольствиями. Его там встречают музейщики, люди не от мира сего (а для нашего чиновника и вовсе народец запредельный).
Эти чудаки, глумясь от отчаяния сами над собой, гуськом вышагивают на коленках перед Дроздовым и просят, наоборот, помочь музею. В полном презрении к «захребетникам» Дроздов молча ест их нехитрое угощение – до тех пор, пока музейная работница Маша (Раппопорт), девушка красивая, но честная и одинокая, не высказывает ему все, что думает о московских жлобах, тупых чиновниках и их намерениях. В общем, ведет себя возмутительно. «Московского жлоба» это все взвинчивает - и он тут же напивается, несмотря на язву и вопли своего помощника. Затем на фоне столь любимых зрителем и потому беспроигрышных пьяных экзерсисов зарождается любвь представителей двух несовместимых в России миров – чиновничьего и интеллигенского, у каждого из которых своя правда. Любовь музейщицы и чиновника рифмуется здесь с историей любви самого писателя Щегловитова, хотя и писатель, и история 2-дневной страсти, перепахавшей всю его жизнь, – все выдуманное. Ну и любовь замминистра к нищей чудачке с тургеневскими завитками на тонкой шее - тоже, конечно, авторское насилие над зрителем. Но мы же с удовольствием по 20 раз пересматривали «Красотку» с Ричардом Гиром и Джулией Робертс – и ничего.
Только здесь красотка, конечно, герой Федора Бондарчука. Как сказала Авдотья Смирнова, «это его личность трансформируется под влиянием героини, поэтому красотку я сделала из Бондарчука». Авторы вообще очень серьезно подошли к работе над фильмом – в прекрасный жанр романтической комедии они привнесли элементы политической манифестации.
- Например, сцена, когда Бондарчук, идя на разговор с высоким начальником, распахивает двери и входит в чистое сияние, - это прямая цитата из фильма Фассбиндера «Лили Марлен», эпизод когда героиня идет к Гитлеру, - напомнила журналистам Авдотья, - и мы с оператором Осадчим тщательно выстраивали эту сцену. Ну а в целом мы хотели сделать фильм в стиле английской комедии и опирались при этом на картину «Четыре свадьбы и одни похороны».
Но даже в гламурный финал, положенный ромкому, Авдотья добавила горькой горчицы. Да, герой Бондарчука бросает прежнюю свою московскую невесту и зовет замуж музейную Машу, но финальный диалог героев, тонущий, кстати, в шумных восторгах зрителей, расставляет точки над I – герои не долго будут счастливы вместе.
Фильм, окрещенный на «Кинотавре» первой ласточкой хорошего отечественного мейнстрима, выйдет в прокат в начале сентября.
