В трудный период Ангелине Вовк помогла "Комсомолка"

Ангелина Михайловна вела программы "Песня года", "Голубой огонек", "Спокойной ночи, малыши!", "Доброго здоровьица!" с Геннадием Малаховым. А сейчас каждый вечер приходит в наши дома с программой "В наше время". В некоторых источниках этот год указан юбилейным для Вовк. И я по ошибке намекнула телеведущей на юбилей. Ангелина Михайловна ничуть не обиделась, а мило со мной пообщалась.

- Ангелина Михайловна, у вас в этом году юбилей?

- Нет, юбилей уже отметила в прошлом году. Действительно, в некоторых источниках неверно указан год моего рождения и кто-то, как и вы, подсчитал, что у меня в этом году юбилей. Но если вы хотите интервью – пожалуйста, можем поговорить. Могу сказать, что я чувствую себя совершенно счастливым человеком. У меня есть любимая работа, я не ушла в тень. Много интересных проектов, и есть чем гордиться.

- Вы вели самые разные программы на телевидении. Какие из них самые любимые?

- Самыми любимыми были "Спокойной ночи, малыши!" и "Песня года".

Признаюсь, и в той и в другой передаче я принимала активное участие не только как ведущая, но и как человек, который в свое время отстоял эти программы.

Сначала в советские годы мне удалось отстоять Хрюшу и Каркушу, которых хотели убрать из программы. Например, звучал, аргумент, мол, "почему поросенок воспитывает советских детей, это неправильно, надо положительного героя". Я убеждала руководство, что нельзя только нравоучением воспитывать детей. Хороший у нас Степаша, такой паинька. Хрюша – забияка, но в нем дети узнают свои выходки. И когда Степаша объясняет Хрюше как надо себя вести, через игру и происходит воспитание. И тогдашний Председатель телевидения Леонид Кравченко меня услышал, и Хрюша вместе с Каркушей были спасены. Как говорится, "Хрюша жил, Хрюша жив, Хрюша будет жить"! (смеется).

Потом для программы не находилось время в эфире. Тогда Егор Яковлев был Председателем телевидения, и я обратилась к нему – а мы соседи по лестничной клетке, и мне было проще это сделать. И Яковлев поставил "Спокойной ночи, малыши!" перед информационным выпуском "Время" - это был золотой период программы, когда она выходила в лучшее время.

То есть, был период, когда не было времени у программы, а потом в 90-е годы уже не было денег! Если в советские годы государство брало на себя траты, то в 90-е пришли на телевидение люди, кто встал у руля, которых раньше там не было, и все встало на коммерческие рельсы. Когда в 90-е годы "Спокойной ночи, малыши!" были на грани закрытия, я сумела договориться с одним банком, который фактически спас программу! Этот банк выкупил студию, платил зарплату артистам, поставил, что называется, снова на ноги эту программу, которую в уже таком оплаченном виде руководство телевидения оставило в эфире.

То есть я много сил приложила, чтобы эта любимая детьми передача выжила.

Я как-то скромничала, не рассказывала раньше об этом, но считаю, что в день моего "юбилея прошлогоднего" (смеется) пусть люди узнают!

Я не просто купалась в лучах славы, когда вела программу, но и хлопотала за нее.

Знаете, как это сложно найти деньги?! Вед те люди, кто стали новыми руководителями, не нашли финансирование, и никто не нашел. А у меня получилось. В общем, я горжусь, что смогла спасти программу. Как говорится, честное пионерское, все правда истинная! (смеется).

Единственное, потом я поинтересовалась у человека, который занял должность определенную: "Почему вы меня вести "Спокойной ночи" не приглашаете?", на что мне заявили: "А ты нам плати!". Вот такие времена были в 90-е годы. Мало того, что я привела спонсора, я еще должна была платить, чтоб меня брали в передачу. Трудно было…

А еще плюс ко всему я спасла и "Песню года". Когда она "загибалась", и ее тоже сняли с эфира, я целый год ходила по кабинетам, доказывала, что эта программа нужна, ее любят зрители. Наконец, меня услышали, и "Песню" вернули на экран. Но опять – денег нет! Я опять - ноги в руки, и вперед! Сходила к Вяхиреву, Царство ему небесное. Сказала ему: "Рэм Иванович, помогите. Время для передачи в эфире есть, а денег нет". И он выделил тогда огромную сумму денег, которую я до копеечки отдала Крутому. Так что я не только вела. Знаете, хорошо, когда ты ходишь такой красивый, все тебя хвалят. А вот пойди, помоги, когда трудно, или когда беда нависла. Не каждый броситься помогать, между прочим.

- Вы проработали на телевидении в советские годы, и работаете сейчас. В советские годы было много цензуры, чувствовалось?

- Процветал тогда махровый консерватизм. Люди боялись нового, свежего, боялись выразить эмоции. Зрители на записях сидели скованные, боялись улыбнуться, похлопать, а уж крикнуть – об этом и речи не могло быть. Тяжелые были времена. Часто перегибали палку. Сейчас люди освободились, и это хорошо.

Ну, скажем, Валерий Леонтьев - уж такой блистательный исполнитель, и вдруг его запрещают снимать в "Голубом огоньке" из-за его свободной манеры двигаться на сцене. Первое время его никак не хотели принять. А Аллу Пугачеву тоже ведь не принимали какое-то время. Перемены всегда с трудом воспринимаются определенной частью людей.

Наверное, это издержки роста, развития.

Но вообще цензура по-хорошему нужна. Нельзя на экран выплескивать столько негатива, как сейчас. Мне кажется, негатив надо уменьшить до минимума. Надо культивировать хорошее, доброе, прекрасное, помогать людям расти духовно, а не загонять их за плинтус.

Вот сейчас я веду новую программу "В наше время", она мне кажется позитивна. Мне нравится то, о чем мы рассказываем, те гости, которых мы приглашаем, люди, с которыми я работаю. Мне нравится, потому что мы вспоминаем все то хорошее, что было в прошлом. Некоторые молодые люди не знают ни писателей, ни поэтов, ни кумиров, ни артистов прошлых лет. А мы стараемся этих людей в наше время привлечь.

Если у Геннадия Петровича Малахова финальная фраза: "Доброго здоровьица всем". И мы, действительно, хотели бы, что все были духовно и физически здоровы. То на этой программе финальная фраза – я считаю замечательная, не знаю, кто ее придумал – "Чтобы поняли, чтобы помнили, чтобы умели любить!". А это помогает многим людям.

Так что, мне кажется, эта передача просто необходима, и работать в ней комфортно. Единственно, тут на днях случились накладки, и мы записывали сразу несколько программ без перерыва - это тяжеловато. С 10 утра и до 10 вечера.

Вот сейчас я с вами беседую, но вообще жутко устала, и сил нет. Но, поскольку люблю "Комсомольскую правду", и у меня с ней всегда были добрые отношения – не могу вам отказать.

Более скажу, когда мне было очень трудно, я встречалась с тогдашним вашим главным редактором, просила меня поддержать. И тогда "Комсомольская правда" протянула мне руку помощи!

- А что это был за трудный период?

- Это был 83-й год. Тогда я вышла замуж за иностранца. А выйти замуж за иностранца и работать на телевидение – в те годы это считалось невероятным событием. Никак не могли это принять и понять. Считали, а вдруг я призову свергнуть коммунизм в прямом эфире! Было очень трудно. И вот "Комсомольская правда" поддержала меня на страницах газеты. Обо мне написали в "КП" хорошую статью. Почувствовала, что я не одна. И по сей день с "Комсомольской правдой" мы друзья!

- Конечно, свергнуть коммунизм вы не призывали, но случались ли какие-то казусы в прямом эфире?

- Перед информационной программой "Время" я читала в прямом эфире программу телепередач на следующий день. И вот однажды в этот день были похороны Фурцевой, так что каждый информационный выпуск начинали с трагических картинок. А я, естественно, очень нервничала – мне надо было уложиться в те секунды, которые мне дали, и не сбиться, не ошибиться, и хорошо выглядеть. Поэтому, когда я отчитала, ткнула кнопку микрофона, чтобы его отключить, и, уверенная, что микрофон отключен, громко сказала: "Здорово!" и нервно расхохоталась. Выяснилось, что кнопку я нажала плохо, и мое "Здорово!" и смех прозвучали в эфире, и тут же пошли позывные программы "Время" и показ похорон Фурцевой. Когда я в записи это все услышала - чтобы в стык с программой "Время! и похоронами Фурцевой посмеяться! – подумала, все, меня уволят. У меня слезы как у клоуна брызнули. Не ожидая, когда вызовут, сама пошла на ковер к тогдашнему председателю телевидения признаваться, что я такая-сякая. Он оказался умным человеком, понял, что это была случайность. Так что меня не уволили, а сняли премию за три месяца. Тоже, конечно, неприятно. Но ведь могли и уволить.

Однажды мой коллега-диктор, когда в Чехословакии произошла революция в 68-м году, сообщил в эфире: "Наши войска вошли в чехословацкую СОВЕТСКУЮ социалистическую республику". Получилось, что как бы мы – такие злодеи, присоединили себе свободную Чехословакию и еще заявляем об этом в эфире. Это была политическая ошибка. Уволили и диктора, и редактора, который ему так написал…

А у меня еще такой произошел казус.

Читаю я опять-таки программу передач на следующий день. Сижу перед камерой, ласково зрителям улыбаюсь, и вдруг – рядом взрывается один прибор. Посыпались осколки.

Я так испугалась, вздрогнула, но продолжаю читать. Это сейчас – мы уже свободные люди – я бы сказала: "Извините, у нас тут техническая неполадка, сейчас отключимся, вернемся позже". А я продолжаю "держать оборону" в эфире - как партизанка, когда вокруг все взрывается. Тут взорвалась и вторая лампа с грохотом. Свет начинает меркнуть, а я тихо сползаю под стол и из-под стола говорю: "Советское телевидение прекращает свою работу!". Это было и смешно и грустно.

Если вспоминать казусы, в советские годы приглашали нас на приемы дипломатические. Так и тут я сумела "отличиться" (смеется).

Меня пригласили на прием по случаю национального праздника Югославии. Я немножко опоздала, вошла в зал. Там такой "гур-гур" стоит - все говорят-говорят. Я иду через весь зал, через всю толпу, а меня никто не останавливает. Я не могла понять, куда мне идти, что мне делать. Растерялась. Прошла через весь зал, уже направилась к выходу, думаю, "Ничего себе, на приеме побывала". И вдруг ко мне подбегает сотрудница посольства, говорит, ой, как хорошо, что вы пришли, пойдемте, я вас представлю послу. Мы подходим к послу, она меня ему представляет, он поворачивается, я начинаю его поздравлять с национальным праздником и вдруг понимаю, что в зале воцарись мертвая тишина. Я в этой мертвой тишине продолжаю поздравлять посла, а краем глаза вижу, что я прервала беседу Пономарева и Кириленко, членов Политбюро ЦК КПСС! Можете себе представить?! Все замерли в ужасе. И сами члены политбюро – вижу – стояли и не очень ласково на меня смотрели. Если бы это было в наше время, я бы просто извинилась, что помешала беседе. А тогда – это шок. Это люди с портретов, которых носят по Красной площади! Конечно, я онемела, тихо отошла в сторону. Ко мне подошел военный мужчина, генерал, представился – министр противовоздушной обороны Советского Союза.

Стал меня утешать. Но неприятности после этого вечера последовали и у посла, и того министра, который меня утешал. Из-за этого случая бедный посол, которого я поздравляла, был снят с работы. А мне показался он очень хорошим человеком. И почему он меня пригласил – у меня сербское имя Ангелина. У него жена была Ангелина. Может быть, он думал, что я сербка. Нам не удалось с ним побеседовать, потому что закрутилась такая не очень хорошая политическая ситуация.

А через день после того приема на Красную площадь приземлился Руст. И у того министра-генерала тоже были неприятности… В общем, неудачно я побывала на приеме! (смеется).

– А случались накладки на записи "Песни года"?

- В советское время выпуск готовили несколько дней. Два-три дня шла репетиция, потом только запись со зрителями. Это позже, когда программа шагнула в наше время – записывали все без репетиций. Все стали экономить деньги, да и с техникой современней стало легче работать.

В общем, особых накладов в советские годы не помню. Но вот было - однажды Игорь Тальков не смог прийти на запись какой-то передачи, не знаю, по какой причины. И его отстранили вообще от участия в съемках "Голубого огонька". Требовали полной отдачи, и никаких "не смог" не принималось.

- Вы обижены на Аллу Пугачеву, которая вас отстранила от "Песни года"?

- Я считаю, что не мешала "Песне года" шагать все эти годы… Конечно, мне было не приятно. Но зла не держу.

- Читала где-то, что женщинам на "Голубой огонек" запрещали носить декольте и бриллианты. Вы некоторое время вели "Огонек" - вас заставляли снять бриллианты?

- Ну, во-первых, бриллиантов у нас не было. Только у Светы Моргуновой они были. У меня лично не было, и сейчас нет. Я к этим украшениям спокойно отношусь. Конечно, существовал некий дресс-код, более строгие требования предъявлялись к одежде, прическе, бижутерии. Но я и самостоятельно старалась придерживаться ограничений в одежде. И сейчас слежу за своим внешним видом.

- О "Голубом огоньке" какие воспоминания остались?

- Ну, конечно, я была счастлива, когда меня пригласили вести "Огонек". У нас в отделе много красавиц, а выбрали меня! Помню, началась запись, я объявляла венгерского певца, и вдруг мне стало плохо, потеряла сознание, и меня на "Скорой" увезли в "Склифосовского". Связана такая грустная история с "Голубым огоньком". Эту программу я вела и одна, и со своим первым мужем, диктором Геннадием Чертовым.

Конечно, "Голубой огонек" тоже был в моей творческой биографии важной вехой.

Вообще не могу сказать, что я в работе на телевидении была обижена. Меня очень любили в музыкальной, детской редакциях. И часто приглашали. Другой вопрос, что иногда меня руководство не давало, а на мое место предлагали другого диктора. Так как у меня были добрые отношения со многими, то ко мне подходили и рассказывали на ушко, мол, пришли тебя заказывать, а нам сказали, что тебя нельзя, потому что тебя не любит Лапин. И такие интрижки за моей спиной были. Это я людям простила давно. Хотя тогда переживала, конечно…

Но я не культивирую в памяти отрицательные моменты. Надо быть оптимистом и смотреть на всех ясным, добрым взором. Стараюсь видеть в каждом человеке Господа. Ну, поступил человек нехорошо по отношению к тебе, но, наверное, он потом пожалел об этом или получил нагоняй от высших сил. Стараюсь жить, не делая плохого, и все трудности преодолевать. А интриги всегда в нашем телевизионном мире есть и будут, человеческая порода несовершенна, и все мы порой бываем несправедливы по отношению к окружающим. И я не ангел с крылышками. Не будем судить других строго, чтобы нас не осудили. Я себе и всем говорю: давайте будем добры к людям!

- А с кем –то из артистов у вас сложилась дружба или все держите в деловых рамках?

- По-разному. Были годы, когда я более тесно общались с теми или иными артистами, и мы часто встречалась. А сейчас, например, жизнь такая стремительная, что подчас не хватает времени просто отдохнуть. На дни рождения вырываюсь к кому-то. Но просто встречаться – у меня лично совершенно нет времени. Большие нагрузки. Должна держать себя в форме, заниматься спортом, приводить свою внешность в порядок. Надо думать о том, как ты выглядишь на экране. А все это требует определенных усилий и времени.

Есть друзья, и хотелось бы чаще встречаться, но не хватает времени.

- Чем вы сейчас заняты?

- Есть разные проекты. Напишите, пожалуйста, про то, что моему фестивалю "Песенка года" в этом году ему исполняется 13 лет. Ежегодно я его провожу в центре детского отдыха "Орленок" на берегу Черного моря. Отборочные туры проводим по всей стране. Дети получают бесплатные путевки и приезжают на 21 день на отдых в "Орленок", принимают участие в нашем фестивале. Это праздник, который "Орленок" ждет каждый год. Так что сегодня много сил, внимания я по-прежнему уделяю детским программам. И такому замечательному проекту, как "Песенка года". С каждым годом у нас все больше и больше участников. Пока еще наши маленькие лауреаты не выросли в знаменитых артистов, но со временем они ими непременно станут!