• Главная
• Шоу-биз

Фото: предоставлено Мятой

18 лет назад подруга посоветовала Юлии Загорской взять псевдоним Мята, ведь она и нежная, и с перчинкой одновременно. Такой же нежной и с перчинкой Мята остается и сегодня.

В интервью Коротко про Мята рассказала, по какому пути идет в украинском шоу-бизнесе и почему здесь не может быть друзей, как ей работается с мужем-продюсером, почему решила отказаться от русскоязычного контента еще в 2014 году и чего ей это стоило, о счастье в браке и мечтах.

Больше на «Евровидение» не пойду

- Юля, как раз прошло «Евровидение». Вам когда-нибудь было интересно попробовать себя на этом конкурсе?

– А я пробовала себя на «Евровидении» в 2020 году. Мы не договорились с «Евровидением» относительно прав на песню: они поставили перед нами очень большие требования, то есть мы должны были отдать все права. Песню написал для меня Vanotek (румынский продюсер и диджей. – Авт.). Поэтому мы отказались.

– Не жалеете о своем решении?

- Нет, абсолютно не жалею. Не могу сказать, что это был для меня очень положительный опыт. Прослушивание было просто ужасное. Жюри, скажем так, не очень хорошо себя вело. Тогда я была на 10 килограммов больше, и одна из членов жюри так на меня посмотрела и сказала: «У нее очень толстые ляшки и ей нужно похудеть».

Я и без нее знала, что мне нужно похудеть, потому что в то время болела, принимала антидепрессанты. Но это настолько было противно и неприятно, что после этого я сказала: это последняя попытка попасть на «Евровидение», больше туда никогда не пойду.

– Это, к сожалению, классическая история нашего шоу-бизнеса. К примеру, Катя Осадчая не так давно рассказывала, что ей советовали сделать пластическую операцию, чтобы не торчали уши. И таких историй множество, которые травмируют человека, занижают самооценку, добавляют комплексов. Часто вам такое приходилось слышать?

– Единственный такой случай был только на «Евровидении». А так, в принципе, больше сталкивалась с тем, что женщины мне в лицо говорили, что я страшная, небольшого роста, что мне что-то нужно в себе подправить и тому подобное.

Но сейчас я уже с опытом, как говорится, и очень много моментов проработала со своим психотерапевтом. Поэтому когда мне такие вещи говорят, понимаю: человек говорит не обо мне, а о каких-то своих недостатках, и что это не мне нужно что-то в себе поменять, а, возможно, этому человеку нужно пересмотреть что-то внутри себя.

– На самом деле вы классно выглядите. У вас хорошая фигура, ухоженная кожа. Звезды любят говорить, что все это генетика. А если честно?

– Спасибо. На самом деле генетика – это, пожалуй, какая-то маленькая частица. Все-таки это работа над собой. Я четко помню, как в 23 года пришла к косметологу, и с тех пор у меня регулярно были чистка, увлажнение лица. Домашний уход – это обязательно.

Даже в 23 года, когда не позволяли финансы, всегда откладывала деньги и покупала то, что хочу, что полезно для кожи. В чем-то себе отказывала, это правда, но на косметике или косметологе никогда не экономила. Кстати, еще тогда мой косметолог, к которой я хожу и поныне, сказала такую ​​фразу: «Если будешь регулярно ухаживать за своей кожей, тебе твоя кожа отблагодарит с возрастом». И в 42 года я поняла, что это правда.

Меня генетика, между прочим, никогда не радовала относительно моей фигуры. Всю жизнь я боролась и борюсь с лишним весом. Стоит мне что-то съесть не то, и это все уже вылезает в живот, бока, руки.

Но у меня всегда была дисциплина в питании. Я всегда занималась спортом. Даже когда не хотелось, не моглось, я себя заставляла. И со временем поняла, что спорт стал для меня образом жизни. Если я, например, два раза в неделю не позанимаюсь пилатесом, я уже нехорошо себя чувствую. Конечно, слежу за питанием, не ем жирного и не ем в больших количествах. Это постоянная работа над собой.

– Никогда не замечала за вами каких-то надуманных пиар-ходов, выдумок, чтобы лишний раз о себе напомнить. Например, надела какая-то певица свадебное платье, сделала какие-то намеки, и все уже пишут, гадают, муссолят. У вас такого нет.

– Мне не интересно. Все эти 18 лет мне всегда говорили: «Тебе не хватает каких-то скандалов, какой-то грязи». Но я в принципе не могу это на себя «одеть», я не такой человек. Я всегда и своему продюсеру говорила: «Пусть мой путь будет сложнее, чем у других, кто говорит о себе через скандалы или интриги, но я честна перед собой, я такая, какая я есть». И на самом деле зритель это очень чувствует.

Кстати, очень много моих поклонников пишут, что у меня светлый образ и я их вдохновляю. И это меня делает счастливой. Я иду не через какую-то грязь, а через положительную энергию и свет.

Певица говорит, что скандалы и интриги – это не о ней. Фото: предоставлено Мятой

У нас очень много недооцененных исполнителей, потому что мы не взращивали свое

– Клип «Милий, вільний» вам снимала Ольга Навроцкая. Она не часто снимает кому-то клипы. Вы дружите или обращались, потому что видели в этой работе именно ее?

– Я подписана на Олю уже достаточно давно, наблюдала за ее работами, которые она создавала с помощью ИИ, мне очень нравилось. И когда вышла песня «Милий, вільний», мне хотелось сделать что-нибудь такое, чтобы еще ни у кого такого не было. И я сразу подумала про Олю, что именно она может воплотить мою идею. Мне хотелось сделать это с помощью ИИ, это современно и стильно.

Оля делала короткометражки, по 15-30 секунд, а это клип, его нужно на 3 минуты сделать, не знала, согласится ли она. Но мы это сделали.

На самом деле, это очень интересный опыт и очень интересная работа. К примеру, мне нужно было сфотографировать свое лицо для ИИ. И когда я фотографировала себя с макияжем, он меня рисовал абсолютно другим человеком. А когда фотографировала себя без мейкапа, ИИ видел меня такой, какая я есть.

Это было очень сложно, но Оле все удалось, она воспроизвела народные мотивы, наши традиции и соединила с современными элементами. В этом видео и хата, и веретено, и ковры – это все было у моей бабушки, так же висело в доме, на призбе. Очень горжусь, что я первой сделала в Украине такой клип, и Оля мне в этом помогла.

– Вы вспомнили о бабушке. Вы киевлянка. А откуда бабушка?

- Бабушка из села Киевской области. Когда была маленькой, родители всегда отвозили меня в село к бабушке на три месяца летних каникул. Я была сельский ребенок, бегала босиком, работала на огороде, пасла корову, периодически даже ее доила. Это самые счастливые моменты моей жизни.

Где жила моя бабушка, мы построили домик, я живу там определенное время, и счастлива невероятно. Это действительно мое место силы. Оно очень красивое, и я очень дорожу им, берегу. Все, кто туда приезжают ко мне в гости, просто в восторге. Там очень красивая природа.

– Сейчас стало легче работать? Потому что у нас вроде бы наконец-то исчезли эти деления – первый эшелон, второй, третий. В то же время появляется много новых артистов, кто-то собирает Дворец спорта, кто-то занимает первое место в чартах, чьи-то треки вирусятся в тиктоке.

– Стало легче. Во-первых, слава Богу, из нашего пространства исчезли российские артисты. Это для наших артистов была беда и большая проблема. Говорю не только за себя. У нас очень много исполнителей, недооцененных, потому что мы не взращивали свое, украинское. Помню, когда мы участвовали в каких-то программах, какое было отношение к российскому артисту и какое – к украинскому. Люди, которые работали на телеканалах, относились к нам, как к чему-то негодному, это правда.

Конечно, полномасштабное вторжение изменило очень многое. Но всегда нужно доказывать, кто есть кто, своими песнями и тем, что ты делаешь. У нас есть артисты, которых раньше называли «топами», но эти «топы» были с русскоязычными песнями. И когда пришло время писать украинские песни, оказалось, что никто этого не может сделать. Со временем все начали песни переводить. А нового сначала сделать не могли.

Поэтому стало легче, потому что много отсеялось ненужного, что замыливало зрителю глаз. Для меня немного стало шоком, когда сейчас мне пишут: «У вас такие красивые песни, почему мы вас раньше не слышали?» Думаю: Боже, я столько лет работаю, а люди мне только сейчас пишут, почему они раньше не слышали. Настолько было загрязнено наше пространство.

– Вы с 2014-го отказались от русскоязычного контента. Наверное, это тоже сыграло свою роль, потому что российское вытесняло украинское, значит, и вас как украиноязычную артистку.

– Да. Я в 2014-м сказала, что не хочу петь на русском. Это абсолютно не мое. Мне тогда сказали, что будет сложно. Но я была готова. Делала это не только для себя, но и для своей страны. Мне хотелось, чтобы молодежь росла на моей музыке, чтобы они слышали, какая у нас классная украинская музыка. Это мой вклад в свою страну.

Мой муж 18 лет является моим продюсером. Считаю, это самый лучший союз

- Вы говорили, что не посадили бы за стол украинского шоу-бизнеса Гайтану, потому что она до сих пор молчит о войне. Я вспоминаю это к тому, что часто артисты выступают на совместных концертах. Вам принципиально, с кем вы будете стоять на одной сцене? Условно, если Потап или Винник будут на этом концерте?

- Думаю, что ни Потап, ни Винник, ни Гайтана точно не вернутся в Украину.

– Наши люди умеют забывать, прощать.

– Конечно, все может быть, как говорится, в украинцев короткая память. Поэтому нужно постоянно напоминать. Но, думаю, все же есть сознательные организаторы концертов, которые не возьмут на себя такую ​​ответственность – пригласить на концерт Винника, Потапа или Гайтану.

Я точно не стану выступать на одной сцене с этими людьми. У меня принципиальная позиция, и я не забываю, что происходит в нашей стране, и никогда этого не забуду.

Я езжу выступать к нашим военным, нашим ребятам, которые вернулись из плена, я вижу их глаза… Это забыть невозможно. Если кто-то, может, со временем забудет и простит, то я точно нет.

– Есть у вас друзья в шоу-бизнесе или люди, близкие по духу, с кем общаетесь?

– Раньше думала, что друзья есть. Слава Богу, у меня есть муж, который меня оберегает от этого круга. И правильно делает, потому что знает: я во все верю, всем доверяю, верю в самое прекрасное. А он мне всегда говорит: «Ты как будто вообще не из этого мира! Неужели ты не видишь, что люди говорят тебе ложь».

Поэтому сейчас уже скажу, что друзей в шоу-бизнесе нет. Есть коллеги, с которыми можно пообщаться, поделиться какой-то мыслью – но не больше. Потому что они всегда тебя воспринимают как конкурента, независимо от того, мужчина это или женщина.

Я близко общалась с одним артистом и почему-то верила, что ему действительно было нужно мое общение. Но со временем оказалось, что со мной общались только потому, что им нужно было общение с моим мужем, чтобы попасть на радио и так далее. Это был для меня шок.

Когда началось полномасштабное вторжение, я позвонила этим людям спросить, как они. Один раз не взяли трубку, второй, потом исчезли вообще, как будто их и не было в моей жизни. После этого я отсеяла всех. Кстати, эти люди первыми от меня отписались в инстаграме.

Больше этих людей в моей жизни никогда не будет. Я не возвращаюсь и не прощаю. Считаю, это правильно. Если раньше я бы простила, сейчас – нет. Я очень много моментов проработала с психотерапевтом, и она мне сказала такую ​​вещь: «Юля, я вас научу плохому» (смеется). Себя нужно защищать.

– А что это за история, что Тина Кароль пела у вас на бэк-вокале?

– Это очень давняя история. Мы с Тиной учились в училище им. Глиера у одного преподавателя – у Татьяны Русовой. У нас были академ-концерты и периодически мы собирались вместе. Мы с Василием Бондарчуком пели песню Уитни Хьюстон, и нам нужен был бэк-вокал. И попросили спеть Тину на бэк-вокале.

– Сложно работать с мужем-продюсером? Вы ведь с Валерием работаете вместе с самого начала ваших отношений. Или наоборот, он все понимает с полуслова?

– Кстати, 6 мая было 19 лет, как мы поженились. И уже 18 лет, как он мой продюсер. Думаю, это самый лучший союз.

Хотя есть и плюсы, и минусы на самом деле. Когда я только начинала как Мята – а у меня муж работает на радио, – и мне нужно было отдать песню на радио, он говорил: «Ты же знаешь, я не могу, потому что ты моя жена, скажут, что я пользуюсь своим положением». Он у меня настолько честный человек, но мне было от этого больно.

Или, например, сколько было историй, когда он, как организатор концертов, выводил других артистов, а не меня. То есть, на первом месте у него были другие артисты, а не я.

Я, как и все артисты, отправляю свои песни совету, который решает, ставить эту песню на радио или не ставить.

Поэтому живется не очень легко с мужем-продюсером (смеется). Но мне легко в том плане, что мы очень чувствуем друг друга, с полуслова в плане песен, того, чего я хочу.

В начале, конечно, он больше руководил процессом, какая должна быть песня, аранжировка. А сейчас уже руковожу я. Но он подсказывает очень много, потому что у него есть чуйка относительно песен, он слушает очень много музыки. Однако сейчас делаю так, как я хочу. Он, бывает, говорит: «Ты понимаешь, что это может не зайти, могут не понять». Я понимаю, но так хочу я, так чувствую, как артист. Я не хочу делать так, как все, у меня есть свое видение.

У нас было правило: мы не влезаем в долги, никогда не продаем квартиры.

– Вы сами говорили, что даже талантам нужны деньги, чтобы засветиться. И чтобы показать свой талант, нужны немалые деньги. Сколько вам понадобилось, чтобы показать свой талант? Притом, что за вами не стоит лейбл с инвестициями, все приходилось брать из семейного бюджета.

– Очень нелегко. У нас было единственное правило: мы не влезаем в долги, никогда не продаем квартиры, как делали это другие артисты, чтобы сделать концерт во Дворце спорта или во Дворце «Украина». Это просто сумасшедшие деньги.

Я понимала, что у меня есть семья, дети, и я не хочу подставлять их, в первую очередь. То есть, должен быть баланс. И если у меня просядет баланс в семье, я не смогу наполнять себя, заниматься творчеством.

Я в то время еще работала менеджером в рекламном отделе и зарабатывала довольно неплохо. Эти деньги мы тоже вкладывали в творчество. Муж зарабатывал – и мы вкладывали эти средства.

Конечно, мне было сложно еще и в том плане, что артисты вкладывали сумасшедшие деньги в пиар, платили телеканалам, газетам, журналам. А я этого не могла делать, потому что у меня в то время хватало денег, чтобы сделать только песню. Тогда же не было соцсетей.

Была проблема и с концертами, потому что была монополия. Когда ты вкладываешь деньги в клипы, песни, костюмы, нужно где-то зарабатывать. А зарабатывали мы тогда выступлениями на день города, день села. Роялти тогда тоже не было. Мы и сейчас за эти роялти боремся.

Даже теперь, когда запускаем клип, мы не ставим его на рекламу, не вбрасываем деньги, мы – за органику. Эти иллюзионные миллионы, которые показывают некоторые наши артисты… Иногда думаю: «Боже, я столько лет в этом шоу-бизнесе, где мои миллионы?» (смеется) Но ты реально понимаешь, что это иллюзия, потому что этот артист вбросил в YouTube столько-то денег.

Поэтому у меня нелегкий путь, но справедливый и честный.

– Что сегодня вам приносит заработок? Концерты, корпоративы? Может, пишете песни на заказ?

- Песни пишу только для себя, на заказ не пишу. Появились корпоративные концерты. Их не очень много, но есть. И – роялти.

Концерты, которые мы делаем во дворцах культуры, почти не приносят денег. Ты больше вкладываешь, потому что это аренда зала, света, звука, техники, музыканты, которым нужно заплатить, они не выступают бесплатно, у них тоже есть семьи, и им нужно за что-то жить. Высокие цены на билеты ты тоже не поставишь. Тем более, если это маленький городок или поселок, у людей нет больших денег. Поэтому концерты – это больше промоконцерты, как мы их называем.

– Вы с мужем отпраздновали 19-ю годовщину свадьбы. У вас было много испытаний в жизни. Беда, которая случилась с сыном Юрой (мальчику сделали прививку АКДС, из-за чего он в четырехлетнем возрасте пережил два инсульта, и это привело к поражению головного мозга), с этим нужно было справиться, и часто семьи разводятся, потому что не могут это вместе пережить. Сейчас война, которая тоже бьет по всем нам, эмоциональные состояния бывают разными, и тоже много разводов. Что вам помогает идти по жизни плечом к плечу?

– На самом деле мне очень сложно ответить на этот вопрос. Однозначно должно быть уважение друг к другу, доверие. Конечно, любовь. Мы всегда очень много разговариваем, все делаем вместе. У нас есть общие идеи, увлечения, интересы. И все это в комплексе работает. Наверное, мне где-то там на небе написано.

Поддержка друг друга – это тоже очень важно. Потому что вы правильно сказали, что очень много семей разводятся, мужчины уходят из семьи, когда есть какая-то проблема с детьми, просто не выдерживают. Считаю, это просто слабые мужчины, слабые духом, у них нет ответственности, а значит, не было и любви, не было того тепла к человеку, который рядом с тобой. Проблема всегда показывает, кто есть кто.

Это и работа над отношениями. Я никогда не выношу мозг своему мужу, как другие, что он где-то не туда бросил носки (смеется). Правда, есть женщины, которые из-за носков устраивают просто безумные скандалы. Или он мне – из-за не мытой посуды. У нас нет такого. Слава Богу, бытовые вещи нас не задевают.

- Какие сегодня ваши самые большие мечты?

– Самая главная мечта – окончание этой страшной войны. Мечтаю, чтобы наша страна была свободной, независимой, чтобы мы вернули все свои территории.

Мечтаю, чтобы для наших военных были созданы такие условия, чтобы они не возвращались, как говорят, в жизнь, а чтобы они жили эту жизнь.

Мечтаю, чтобы украинская культура, музыкальная индустрия развивалась. Чтобы вышла на такой уровень, когда артисты не будут получать три копейки и не будут жить на эти три копейки потом. Чтобы нашим народным артистам не стыдно было сказать, какая у них пенсия.

Мечтаю, чтобы украинская культура процветала, чтобы не было обрусения. Ведь все равно очень много людей говорят на русском до сих пор, к сожалению. И мне страшно, когда дети говорят на русском языке и родители к ним обращаются на русском. Ведь что мы будем иметь через некоторое время? Обезумевший сосед лет через 20 снова придет их защищать?

Мечтаю, чтобы вся наша страна разговаривала на украинском языке сознательно. Хочется, чтобы когда я включаю YouTube и ищу мультфильм «Капитошка», мне выдавало его не на русском языке, что мне даже на голову не налазит, а на украинском. Почему в Украине я должна смотреть «Капитошку» на русском?

Конечно, мечтаю, чтобы все дети были здоровы. Это для меня очень важно, как для мамы, у которой ребенок с инвалидностью. Мне очень много пишут некоторые люди: ты всегда улыбчивая, всегда накрашенная, красивая, у тебя нет проблем… Но мне просто не хочется выносить свои проблемы на публику. К сожалению, я с этими проблемами живу каждый день, и никто на самом деле не знает, что у меня внутри, как мне с этим живется. Я очень много работала и работаю с психотерапевтом над своим состоянием, над своими эмоциями, чтобы не выносить свою трагедию людям. Мне хочется жить счастливо, в радости, в красоте, честно вам скажу, и не видеть каких-нибудь моментов. Но я с этим живу, и сознательно все воспринимаю, и понимаю, что это мой ребенок, которому я должна помогать по жизни. Я понимаю это, как никто.

Конечно, мечтаю сделать большой концерт или во Дворце спорта, или во Дворце «Украина». Хочу сделать очень красиво, для этого нужны очень большие деньги. Но я это сделаю обязательно.