• Главная
• Шоу-биз

Фото: СТБ

Осенью на канале СТБ выйдет новый сезон сериала «Лікарі». Одну из главных ролей в этой ленте – опытного, авторитетного и эмпатичного врача Дмитрия Григорьевича Алексиенко – играет актер театра и кино Михаил Кришталь.

В интервью Коротко про Михаил Кришталь рассказал о съемках в медицинской драме, о том, какая роль стала для него вызовом, собственной музыке, которую пишет, почему в 2009-м переехал из Донецка в Киев, чем его привлекает работа в дубляже, как начал заниматься боксом в 51 год и личном.

Надеюсь, сериал «Лікарі» получит отзыв в сердцах людей

- Михаил, у вас очень красивая фамилия, так она мелодично звучит на украинском. Интересно, вам делают комплименты по поводу фамилии?

– Время от времени слышу. Но делать комплименты начали уже после 2014 года, когда украинский язык начал активнее возвращаться в Украину.

– Я сбилась со счета, когда считала ваши роли в кино, – их более 90. Какая лично для вас стала вызовом? Актеры же любят, когда сложно, когда есть над чем поработать, вывернуть нутро, как они сами говорят.

- Вывернуть нутро, особенно в сериальном производстве, – это всегда очень опасная штука. Потому что тебе кажется, что ты нутро выворачиваешь, а на выходе в определенном формате оказывается, что этого ни при каких условиях не следовало делать. Вывернуть нутро можно в театре, и то постольку-поскольку.

Если говорить о вызовах, наверное, это «Прятки» у Иры Громозды (актер играет отца главной героини, следователя Варты Наумовой. – Авт.). Это очень мощная работа, есть достаточно сильное, эмоциональное напряжение. И там нужно было быть эмоциональным и сдержанным одновременно. Я понимаю этот сериал, чем вдохновлялись его творцы. И эту ноту, которую в свое время задали выдающиеся европейские артисты и режиссеры, мне нужно было удержать, не недоиграть и не переиграть. Если верить Ире, мне удалось. Но, с другой стороны, с тех пор с Ирой мы больше не сотрудничали. Это тоже о чем-то говорит, наверное.

– Осенью выйдет очередной сезон «Лікарів». Это не первая ваша роль в медицинском сериале. Но проходили ли вы тренинги, чтобы выглядеть уверенно на экране? Конечно, у вас есть опыт, но сейчас многие из нас уже больше знают о медицине, по крайней мере, кто проходил курсы. Спрашиваю об этом, потому что когда мои знакомые военные смотрели фильм «Снайпер. Білий ворон», им было в какие-то моменты смешно. Просто мы иначе смотрим на события и в художественном кино.

– Тренинги проводились. Я на них не попал, потому что съемки начались параллельно с другими работами, где нужно было доcняться. Но я смотрел видеоотчет.

На съемках – и это благословение, – присутствовала консультант. Александра, как я понял, практикующий хирург. Она прекрасно понимала, что мы, артисты, немножечко, а некоторые и не немножечко, неуки, потому что здесь речь идет о практической медицине (смеется). Мы ведь этим в жизни не занимались.

Но пани Александра замечательная – и ручку поставит, как надо, и подскажет, как себя вести. Она отлично все объясняла. Поэтому ей судить. Думаю, с профессиональной точки зрения врачей, будет много с чего посмеяться. Но настоящие врачи говорят, что и «Доктор Хаус», с точки зрения медицины, – полный трэш и полный кирдык. Но это не мешает нам его смотреть, потому что эта вселенная иная, в ней нужно проживать события, связанные с жизнью, со смертью, с человеческими эмоциями, которые  сопровождают нас на этом пути. И это главное в любой истории.

А как Арнольду Шварценеггеру было играть киборга-убийцу? Они включили фантазию, но к фантазии подключили еще и умение. Все оружие, которое было прописано в сценарии, «Железный Арни» научился собирать и разбирать с закрытыми глазами.

Мы, конечно, не такие ловкие, но внимательно смотрели на пани Александру, когда она нам что-то показывала, и внимательно слушали, когда она нам что-то рассказывала. И, конечно, слушались, когда она нам делала замечания.

Вообще, на площадке была прекрасная атмосфера. Очень приятно было видеть интересных и выдающихся людей, которые согласились на эпизоды. Мы же знаем, что бюджеты не очень, но люди все равно приходят, причем с серьезным именем и отрабатывают свою роль. Приятно, когда тебя окружают молодые люди, которые относятся к тебе с уважением, какого-то совета спросят, а ты можешь с ними придумать какую-то сцену, и режиссер на нее соглашается. Это очень ценно.

Поэтому надеюсь, этот сериал получит отклик в сердцах людей. Здесь я не вижу какой-то актерской пафосной лжи, типичной для сериалов о жизни богатых людей, которые живут в неприлично больших домах, ездят на неприличных машинах с неприличной манерой вождения. Кстати, таких неприличных машин с неприличной и хамской манерой вождения что-то дофига появилось в последнее время на улицах нашей благословенной столицы. Немного грустно, что люди ведут себя неправильно и нарочито нагло.

В сериале «Лікарі» актер играет врача Дмитрия Григорьевича Алексиенко. Фото: СТБ

– Конечно, это не документальное кино. Американцы в кино могут получить несколько пуль, упасть с энного этажа и дальше бежать ловить преступников. Но из-за того, что у нас сейчас реальность другая, мы и воспринимаем это по-другому.

– Поскольку вы уже упомянули «Снайпера», даже я, который служил в советской армии, понимаю, что снайпинг и сухопутный спецназ – это две очень разные и очень далекие друг от друга специализации. Простите, это не то чтобы смешно, это неправильно. Хотя в целом сыграно пацанами хорошо, а операторская и художественно-постановочная работа выше всяких похвал. Пока что операторы и постановщики опережают нас в понимании материала, если говорить о современном военном кино. Мне так кажется.

Очень сложно было все начинать сначала

– Вы вообще очень творческая личность. Пишите музыку и стихи, делаете аранжировки. Читала, что вы автор музыки и песен к спектаклям, которые шли в Донецком музыкально-драматическом театре. Есть время на это творчество?

– Время, может, и есть, но не хватает ресурсов, чтобы выпустить какую-нибудь песню. Сейчас не столь все весело. С одной стороны, мне грех жаловаться, есть за что жить, в том числе и благодаря съемкам «Лікарів». Но чтобы в музыку играться, нужно уже где-нибудь выкраивать.

Но звучу. В ютубе «гуляет» моя песня «Помолись за мене». Ни о чем другом, как о нашем настоящем, я просто физически писать не могу. Есть песня «Номери» в исполнении группы «Ван-Гог».

На День флага и День Независимости вышло еще две мои песни – «Кава без цукру» и «Завтра». Есть на моей странице в Facebook. Все локально, потому что даже не знаю, как размещать свой материал на радио. Сейчас, я так понимаю, на радио материалов хватает. А чтобы видеоклип снять, нужно очень вкладываться, самого себя продюсировать нет ресурсов. А я, моя музыка, не столь интересна, не столь народом воспринимается, чтобы в меня кто-то вкладывался. Да и времена сейчас не те, чтобы кто вкладывался. Поэтому как могу, так и делаю. В последнее время мне кантри-рок почему-то больше всего греет сердце. И именно в этом направлении я двигаюсь.

– А где вы музыке учились?

– Я окончил музыкальную школу по классу фортепиано. А аранжировка – это уже саморазвитие в 1990-х. У меня есть друг юности, мой лучший друг и кум Андрей Романий. Он всегда искал себе приключений и всегда ему в этих приключениях были попутчики. В свое время Андрей нашел правильных людей, которые помогли нам с музыкальной аппаратурой. И у нас в Донецке был коллектив вроде поп-группы. Была музыкальная студия, где мы делали музыку для рекламы, песни на заказ. Это был кусок хлеба в 1990-х в Донецке.

– Вы 20 лет прожили в Донецке, это большая часть жизни. Мне друг рассказывал, что в Донецком драмтеатре вы были звездой, зритель вас любил. В 2009 году вы переехали работать в Киев, в Театр на Подоле. Почему уехали тогда из Донецка?

– Надеюсь, в этих словах, что зритель меня любил, есть правда. Хотя я не один такой был. У нас в 2000-х годах компания была подходящая – Андрей Романий, Виктор Жданов, Елена Хохлаткина. Я работал в Донецком драмтеатре с 1989 года. Минус два года службы в советской армии.

А ушел из театра, причем смешно вышло, в разгар кризиса. У меня исчерпалось взаимопонимание с художественным руководителем театра Марком Матвеевичем Бровуном, царство небесное. Хотя он выдающийся человек. Он тот, кто убедил донецкого зрителя валом валить на спектакли, которые идут на украинском языке. Это его заслуга. Он был сподвижником и украинизатором Донбасса.

Мои с ним отношения всегда были хорошими, но на каком-то этапе, честно говоря, я перестал его понимать, перестал понимать его решения, в том числе и по отношению ко мне. Мне казалось, они немного странные, мягко говоря.

А вот кто по-настоящему меня любил, тянул, помогал – это режиссер Александр Аркадин-Школьник, тоже сейчас уже покойный. В свое время он мне говорил: «Миша, я сделаю из вас звезду». И – сделал. Он при жизни такой дядька был, что слова своего держал.

А потом все как-то посыпалось. Более того, меня засватали в Театр на Подоле. Мой друг Борис Курицын познакомил меня с Виталием Ефимовичем Малаховым. Виталий Ефимович заинтересовался. Мы уже даже предварительно договорились о работе. Тем временем в Донецком драмтеатре просочилась информация о том, что я хочу перейти в другой театр. Я предупредил руководство. А потом грянул кризис. Виталий Ефимович извещает меня о том, что у него нет возможности взять меня в театр, поскольку нет ни денег, ни места. А в Донецком драмтеатре мне заявляют: если ты просто хочешь пересидеть дождливый час и все же в один прекрасный день смыться, нам это не интересно. И я ушел.

– И долго сидели без работы?

- Где-то около девяти месяцев, пока у Виталия Ефимовича немного рассвело на горизонте и он смог меня взять.

– А как жили это время? Имели подработки?

– Были подработки. Я занимался рекламой, вел мероприятия. Есть еще достаточно интересная история. Тогда эфир канала «Украина» был в Донецке. И когда спохватились и вспомнили про украинский язык, его важность на телевидении, они обращались в киевские студии дубляжа и озвучки, чтобы переводить фильмы. Но в какой-то момент это стало проблематично, в том числе с логистикой, редактурой. В то время каналом «Украина» руководил польский кинематографист Вальдемар Дзики, и за его правления были созданы две студии озвучки и дубляжа. Первая студия Solо Production, которой руководил Саша Рыжков. По иронии судьбы, Саша Рыжков потом стал замминистра коммуникации и связи в т. н. «днр». Вторая студия – «Мова» под руководством Глеба Курчакова. Мы сделали много работы. Это тоже давало кусочек хлеба и чашку чая в те непростые бурные времена.

– Но это и к счастью, что вы уехали в 2009-м. Потому что тем, кто выезжал в 2014 году, было уже гораздо сложнее.

– Да. В свое время, когда поздравлял Виталия Ефимовича Малахова с днем ​​рождения, написал ему в письме и поблагодарил за то, что дал мне шанс. Стеснялся ему звонить. Сколько работал в театре, не позволял себе с ним на короткую ногу становиться.

Не ручаюсь за точность цитаты, но написал примерно так: «В свое время Марк Матвеевич Бровун сказал, что, переходя к вам, я совершаю самую большую ошибку в жизни. Так вот, уверяю вас, что, перейдя к вам, я избежал самой большой ошибки в жизни». Я действительно ему благодарен за все. И для меня честь быть частью этого театра с его именем, с его историей, с его флером вокруг него.

– Сложно было начинать все заново, потому что это новый город, новый театр, новый зритель? Не знаю, была ли у вас в то время семья, потому что семью тоже нужно пристроить.

– Очень было сложно. Потерпеть пришлось. Но где-то через полгода все начало меняться, в том числе и в театре с выплатами заработной платы. Театр начал получать академическую прибавку, меня взяли в труппу.

А семья была. Однако сейчас у меня другая семья. Но всем, кто был рядом, я благодарен. Не готов сейчас в подробностях говорить о своей семейной жизни в тот период. Это очень сложная история. И она закончилась.

Моя бывшая жена вернулась в Донецк. И в общем правильно сделала. Ей здесь было очень неуютно. В Донецке у нее были гораздо лучше позиции. После 2014 года, правда, ей пришлось как-то решать эти проблемы, но как-то она их решила, насколько мне известно. Подробностей не знаю.

Жена не делает из меня кумира

– Театр, кино, дубляж – где вы сегодня больше можете себя проявить, где вам интереснее себя развивать?

– Давайте все же разделять кино и сериальное производство. Это разные вещи, разные ставятся цели и задачи. И принцип зарабатывания разный. Большого кино в моем наследии не очень много, честно говоря.

Наверное, дубляж на сегодняшний день наиболее мне интересен. Те роли, фильмы, которые предлагают в последнее время, очень классные. Одна из причин, почему я люблю дубляж, потому что четко понимаю – ни в театре, ни в сериальном производстве, даже в большом кино не будет такого материала, который есть в дубляже. Ну не буду я размахивать лазерным мечом! А в дубляже все же есть ощущение, что я размахивал лазерным мечом, как мой Люк Скайуокер, например. Я четко понимаю, что такой драматургии у нас не предложат. Этим дубляж очень ценен. И у наших американских, европейских коллег есть чему поучиться.

Конечно, театр – это обмен энергией со зрителем. И это самое главное для меня сегодня. Ибо когда ты снимаешься в большом кино или в сериале, не понимаешь, насколько понравится твоя работа зрителю. Тебя может хвалить режиссер, продюсеры, редакторы. Но это не одно и то же.

Один из показателей, насколько ты хорошо работаешь – насколько часто после какого-нибудь сериала тебя приглашают в другие работы. И по такому критерию я не могу сказать, что я суперуспешный актер, потому что сравниваю себя с моими младшими коллегами, которые сейчас в самом расцвете сил. Вижу, как их привлекают, и как меня. Будто все хвалят, а что-то не так. Хотя могу и ошибаться в своей оценке. А в театре ты четко знаешь – понравилось то, что ты предложил зрителю или нет. Ты это понимаешь уже во время спектакля, видишь, насколько он громко аплодирует или не аплодирует, насколько внимательно слушает тебя. И благодаря этому настраиваешь себя на ту работу, которую считаешь правильной. Театр дает тебе ответы, прав ты или не очень. И в этом смысле театр бесценен. Хотя сложновато стало в последнее время. Возможно, у меня отношение к театру немножко неправильное. И это нужно как-то выравнивать.

– Почему? Таких ролей, как вы хотите, не хватает? Или это об усталости физической, моральной?

– И физически, и морально сложно. У меня были события в жизни, последствия которых мне довольно сложно тянуть. Поэтому долго сосредоточенно сидеть на какой-то роли, на каком-то материале мне стало сложно. Но, во-первых, думаю, я это преодолею. Во-вторых, меня особо никто не спрашивает. Театр – это дисциплина. Если тебя назначают на роль, ты идешь и работаешь. Возможно, это какой-то мой внутренний кризис отношения к театру в целом. Речь не идет конкретно о Театре на Подоле.

– Вы оговорились о том, что сейчас больше привлекают молодых актеров. К примеру, Владимир Горянский говорил, что его тоже мало приглашают в кино, хотя зрители должны видеть и актеров его поколения. Виктор Жданов тоже говорил, что возрастная категория – такая штука, которую ты никуда не денешь, и сейчас больше молодежь востребована, потому что больше молодежного снимается.

– Я их очень уважаю. Они классные артисты. И если так говорят, значит, у них есть основания так говорить. И это нужно как-то пережить.

Будем надеяться, что время от времени все же будут нужны мужики моего возраста, Вити, Володи, чтобы нас не забывали. Может, действительно в этом дело, кто его знает.

- Читала у вас в инстаграме благодарность Роману Ясиновскому за дружбу, за его помощь вам и вашей семье в самые страшные времена. Что такого сделал Роман, если это не секрет?

– Это не секрет. Он отвез мою жену через месяц после начала полномасштабного вторжения во Львов. Оттуда она уже уехала в Европу. А это было не просто тогда. Тем более, маршрут был достаточно сложным. Это дорогого стоит.

Я его заметил еще после «Киборгов», это выдающаяся работа. Потом мы с Ромой познакомились, подружились. Я его благодарил, что тогда хоть с кем-то можно было на съемочных площадках на украинском поговорить.

Очень рад, что мы знакомы. С Романом всегда есть о чем поговорить. И с ним приятно иметь дело на площадке.

– Жена уже вернулась?

– Вернулась.

- Это хорошо, ведь многим расстояние, к сожалению, портит отношения.

– Наши не испортило. Напротив, мы еще больше сблизились, я бы сказал.

– А у жены тоже творческая профессия?

– Нет, он человек бизнеса, работает руководителем частной компании.

- Выходит, что творческий человек в семье только вы?

– И это хорошо. Более того, жена довольно спокойно относится к моему актерскому творчеству. Наталья не делает из меня кумира. Ведь это для семьи очень плохо. Может, есть артисты, которым нужен благодарный зритель и в зале, и дома, чтобы его тоже встречали с аплодисментами и цветами. Но я не из таких. Мне нужна абсолютно другая атмосфера. Поэтому мне повезло с Натальей.

– Думаю, она у вас еще и мудрая женщина. Ведь с творческими людьми бывает нелегко, они же все всегда в эмоциях.

– Да, я это признаю. Иногда это лютый триндец (смеется). С нашими разлохмаченными мозгами, паскудными нервами, дурными привычками, склонностью к эпатажу, алкоголю и другим спецэффектам нужно уметь жить. Наталья умеет.

Публичный человек должен быть максимально сдержан и не ныть

– Что вам сегодня дает силы и вдохновение не впадать в депрессивные состояния?

– Во-первых, я уже 10 лет как бросил курить. И когда ты себе говоришь, что ты в чем-то молодец, это тебя вдохновляет. Во-вторых, больше уделяю внимания физкультуре, физическим упражнениям.

– Видела, вы боксом занимаетесь.

– Это вообще отдельная тема. Обычно люди боксируют с молодого возраста. А я надел боксерские перчатки в 51 год. Каждый по-своему на старости лет головой в сосну впиливается (смеется). Но я в этом нуждался. Физическая усталость – это очень хороший рецепт от усталости моральной. Организм не может все время находиться в напряжении, страхе, самокопании. Когда тебя гоняли час, ты волей-неволей расслабляешься, немного выдыхаешь и уже на мир смотришь иначе. Очень благодарен своему тренеру Артему Васьковскому. Хороший тренер всегда понимает, что человеку от него нужно.

Да и вообще, как бы тебе ни было плохо, говорить, что тебе плохо в то время, когда другие на фронте, извините, это просто стыд. Стыдно ныть, когда люди живут в другом режиме. Мы должны быть им благодарны. И самое лучшее, что можем сделать, – это быть сдержанными, более дисциплинированными и меньше рассказывать, как нам херово.

К тому же, ты должен заботиться о тех, за кого отвечаешь. У меня мама уже в возрасте, у нее достаточно серьезные проблемы со здоровьем. У Натальи родители уже пожилые. И я все делаю для того, чтобы им помочь. Паскуды коммуняки спаскудили им молодость, теперь они нашим родителям спаскудили старость. Они им жизни не давали тогда, не дают и сейчас. Поэтому лучшее, что мы можем сделать, поддержать наших родителей.

Все это держит на плаву и не дает упасть.

Михаил Кришталь надел боксерские перчатки 4 года назад. Фото: instagram.com/mykhailo1970/

– Можно поплакаться дома, чтобы выплеснуть эмоции. Но публичный человек должен думать о том, что он делает, пишет в соцсетях, какую жизнь транслирует, а не писать, как он устал.

– Согласен, это лишнее. Публичный человек должен быть максимально сдержан и не ныть. Но публика, работодатели, продюсеры такие вещи прощают артистам с красивой внешностью, талантом. А, наверное, должны были бы обращать на это внимание. Должны были хотя бы пригрозить пальцем.

– А ваши мечты о чем сегодня? Конечно, самая важная наша мечта – это победа. Чем вы живете?

- Была какая-то телевизионная беседа, и журналистка спрашивает Гаррисона Форда: «А какая ваша цель в жизни?» Форд на полном серьезе говорит: «Стать богатым и знаменитым». Райан Гослинг и все присутствующие в студии начинают смеяться. А Форд не колется, сказал это, как ни в чем и не бывало.

Вот и я вам скажу без лишней скромности: хотелось бы стать достаточно знаменитым, чтобы иметь достаточно ресурсов помогать всем, кто нуждается в моей помощи, и чтобы при этом реализовывать свои мечты, цели, которые ставлю перед собой.

Ты никому не помощник, если не можешь сам себе помочь. Ты ни с кем не можешь ничем поделиться, если тебе нечем делиться. А если ты обеспечен – ты налогоплательщик. За твои налоги страна воюет, лечит людей, ловит преступников, учит детей. Выполняет обязанности, которые должна выполнять. Если ты самодостаточный в финансовом плане человек, ты способен помочь другим, можешь чувствовать себя достойным человеком. Понимаю, что это может звучать несколько эгоистично. Когда кто-то будет читать это интервью, может, и не дочитает дальше мое объяснение, почему это важно. Но я и не купюра в тысячу гривен, чтобы всем нравиться.

- Но ведь вы говорите, что хотите быть богатым, чтобы, в том числе, и помогать другим, а не скупать имения с золотыми унитазами или автопарк «лексусов». Это другие ценности.

- Чувство меры – это невероятно важно. Есть люди, которым нужно три «лексуса», но есть люди, которые тоже могли бы их себе купить, однако покупают «фольскваген». Вырастет ли у нас поколение таких людей? Очень на это надеюсь. Ибо именно на таких людях держатся нации, держатся страны. Такие люди спокойно переходят из состояния бизнеса в состояние войны, потому что понимают, за что бороться.

Думаю, мы двигаемся в правильном направлении и с пониманием необходимости каких-то внутренних перемен. Просто это все сложно, потому что никуда те годы, проведенные в тюрьме народов, не делись. Эта зараза пристает к человеку. Даже если ты абсолютно воспринял свое украинство, лелеешь его, все равно время от времени какая-то из тебя советщина лезет.

А вообще я благодарен за все. Хочу сказать комплимент работодателям. Благодарен продюсерам «Копа з минулого» – этой довольно длинной, непростой франшизы, где тоже нужно держать соответствующий градус. Благодарен за сериал «Кохання та полум'я». Это очень интересная работа в целом.

Сейчас время требует очень ответственного отношения к своей работе, за что бы ты ни брался. Ибо мы знаем, какой ценой оплачивается каждая минута нашей мирной жизни. И это должно нас всех побуждать и к дисциплине, и к порядку. Меньше говорить о том, на что я имею право, и больше говорить о том, что я обязан делать.

С Романом Ясиновским на съемках сериала «Кохання та полум’я». Фото: СТБ