Законны ли 8 лет СИЗО и кто помог пронести взрывчатку: все о взрывах в Шевченковском райсуде
События в Шевченковском райсуде Киева оставили множество вопросов. Чего добивался Игорь Гуменюк, взрывая в охраняемом здании то ли гранаты, то ли самодельные бомбы? Где мог их взять и как утаить от конвоя? Так ли безопасны наши суды, если специальная охрана и металлодетекторы не смогли предотвратить шокирующий инцидент?
Некоторые пользователи соцсетей сейчас пытаются представить поступок бывшего бойца добробата «Січ» как геройство отчаявшегося человека, а его самого - как жертву судебной системы, продержавшей человека в СИЗО без малого 8 лет, но так и не сумевшей доказать вину.
Является ли это нарушением? Или такая практика, доставшаяся нам от советских времен, остается вполне законной?
С помощью юристов KP.UA пыталась искать ответы.
Такое время, что возможно все
По следам взрывов в Шевченковском суде министр МВД Игорь Клименко озвучил несколько версий: взрывчатка могла быть в зале, туалете или помещении (конвойной комнате), в котором Гуменюк забаррикадировался перед тем, как бойцы полицейского спецназа пошли на штурм. Также он не исключил, что подсудимый мог принести опасные предметы с собой. То есть вывезти их из следственного изолятора, где находился все годы с момента ареста.
- Когда арестованного вывозят из СИЗО, он должен пройти три досмотра: перед накопительной (комнатой, где ждут погрузки в автозак), перед погрузкой в спецавтомобиль и перед рамкой на входе в суд, - говорит адвокат Александр Сирота. – Все, что разрешается заключенному брать с собой в суд – это материалы, касающиеся уголовного дела. Я могу допустить, что какая-то из проверок была проведена небрежно, но чтобы все три пропустили подозрительные предметы, поверить трудно. Хотя... сейчас такое время, что, кажется, возможно все.
Тем временем появилась инсайдерская информация, которая пока ничем не подтверждена: будто в камере, где содержался Игорь Гуменюк, нашли следы взрывчатки. Бывший глава Государственной пенитенциарной службы, а ныне адвокат Сергей Старенький напоминает, что в августе 2018 года во время бунта бойцы «Торнадо» применяли самодельные взрывустройства.
- А в марте 2020 года в мусорном ящике на внутренней территории Лукьяновского СИЗО были найдены две гранаты и запалы к ним. Поэтому утверждать, что изолятор полностью чист от взрывоопасных предметов, я бы не брался, - говорит Сергей Старенький. – Но хочу отметить, что Гуменюка сопровождала Нацгвардия, а ее конвоиры тщательнее, чем полиция, проводят досмотр. Можно предположить, что гранаты или их аналоги арестованному передал кто-то из конвоиров по дороге в суд и помог пронести мимо металлодетектора, но это совсем крайняя версия.
Дело Игоря Гуменюка могло затягиваться еще и из-за того, что его считали «политическим». Фото: УНИАН
Чья зона ответственности
Для обеспечения безопасности судов в апреле 2019 года была создана Служба судебной охраны. Однако и. о. руководителя Виктор Мороз сразу снял с себя ответственность, заявив, что конвойный вход и конвойные помещения в суде – это зона Нацполиции и Нацгвардии.
- Служба судебной охраны ответственна за вход, которым пользуются судьи, работники и посетители судов. Это рамка и пропускники. Хотя мне не раз приходилось наблюдать, как сотрудники судов проходят мимо рамки, просто здороваясь с охранником, - рассказывал нам один из сотрудников столичного суда.
Так что версия о том, что взрывчатку в суд занесли, вполне имеет право на жизнь. Тем более, что в 2004 году прецедент уже был: 9 февраля в Дарницком районном суде столицы взорвалось устройство, установленное в туалете.
По мнению собеседника, под «подозрением» может быть эвакуационный выход из суда, который металлодетектором не оборудован.
- Этот выход всегда закрыт, но где-то же ключи есть. Двери должны находиться под сигнализацией и видеокамерами, но я не могу ручаться, что они всегда и везде работают без перебоев.
Миссия невыполнима
В то, что взрывчатка могла быть запрятана в конвойной комнате, наши собеседники не верят. Эти комнаты по инструкции должны проверяться трижды в день. Более вероятна версия о схроне в туалете. Опять же, по инструкции, отхожие комнаты должны быть при конвойных комнатах, но из всех правил бывают исключения. В Шевченковском суде конвоированных водили в туалет, предназначенный для посетителей.
- Просто перекрывается вход, и люди ждут, пока не выведут арестованного, - объясняет Сергей Старенький. – Туалет довольно захламленный, я допускаю, что там можно было что-то утаить.
Туалет расположен близко от входа в суд. Подорвав первую гранату, Игорь Гуменюк, очевидно, рассчитывал на эффект неожиданности и бросился к пропускнику. Но конвойные и охрана, оказавшиеся на пути, сделали бегство невозможным. Подсудимый закрылся в конвойной комнате, взяв заложника из числа своих сопровождающих. Там, по версии главы МВД Игоря Клименко, он подорвал себя во время штурма второй гранатой, ранив при этом двух сотрудников КОРДа.
О возможных сообщниках Гуменюка в полиции не говорят, хотя трудно поверить, что на такую авантюру он был готов пойти один. Возможно, кто-то ждал его у дверей суда на машине, но план потерпел провал.
История Гуменюка: первая граната была под Радой
Имя Игоря Гуменюка стало широко известно после взрыва гранаты под Верховной Радой 31 августа 2015 года. Тогда смертельные ранения получили четыре солдата-срочника Национальной гвардии, стоявшие в оцеплении. Больше ста человек получили разного рода травмы.
Сам Гуменюк был в числе митингующих против принятия закона «об особом статусе Донбасса». К этому времени он уже успел повоевать в АТО в составе добробата патрульной службы полиции «Січ».
Тогдашний министр МВД Арсен Аваков заявил, что у Гуменюка нашли одну целую гранату и чеку от разорвавшейся. Причастность рядового милиционера к взрыву подтверждало снятое журналистами видео. Вместе с Игорем был задержан Сергей Крайняк, который прикрывал подготовку к взрыву дымовой шашкой. Арестованных взяла под свое крыло «Свобода», которая многократно просила суд выпустить подозреваемых на поруки.
Сергей Крайняк вышел из СИЗО через 4,5 года. Ходатайство об изменении меры пресечения Игорю Гуменюку не удовлетворили ни разу.
Сейчас многие юристы и активисты винят в его гибели прокуратуру, настаивающую на содержании обвиняемого в СИЗО, и суд, не спешащий выносить приговор. Дескать, 8 лет содержания под стражей – это долговременная пытка, которая довела человека до отчаяния.
В 2015 году Игорю Гуменюк кинул гранату под Верховной Радой из-за чего погибли 4 нацгвардейца. Фото: REUTERS
Позиция ЕСПЧ: это нарушение, но не пытка
В настоящее время закон устанавливает предельный срок содержания под стражей только для досудебного следствия: 6 месяцев в уголовном производстве по преступлениям небольшой или средней тяжести, 12 месяцев - по тяжким или особо тяжким преступлениям. В случае с Гуменюком эта норма была соблюдена.
Что касается судебного следствия, то Уголовно-процессуальный кодекс говорит только о «разумных сроках», не разъясняя, что это такое. Продлевая содержание под стражей, суд обычно ссылается на аргументы прокуратуры и свое внутреннее убеждение.
- Фактически сроки содержания под стражей ограничены сроком наказания, которое грозит обвиняемому. Например, если максимальная санкция статьи 12 лет, то по истечении этого времени человека из-под стражи должны непременно освободить, но суд продолжается. Игорь Гуменюк, обвиняемый в смерти четырех сотрудников правоохранительных органов и по ряду других тяжких статей, «шел» на пожизненное заключение, - отмечает адвокат Сергей Старенький.
В то же время есть позиция Европейского суда по правам человека, которая гласит, что содержание под стражей свыше пяти лет без приговора – это нарушение права на справедливый суд. Но к пыткам ЕСПЧ такую ситуацию не приравнивает.
Попытки ограничить сроки судебных процессов предпринимались много раз. В частности, в августе прошлого года Кабинет министров внес в Раду законопроект № 7688, которым предлагалось ограничить совокупный срок содержания под стражей во время судебного разбирательства до:
- 12 месяцев по нетяжким преступлениям,
- 24 месяцев по тяжким преступлениям,
- 48 месяцам по особо тяжким.
Карта законопроекта на сайте Верховной Рады свидетельствует о том, что законопроект лежит без движения.
Мнение адвоката
«Он постоянно думал, что дадут пожизненное, и очень просился на фронт»
KP.UA пообщалась с одним из адвокатов Игоря Гуменюка – Александром Свиридовским
- Александр, почему так долго тянется суд? Это субъективные или объективные причины?
- Причины разные. Например, несколько раз менялся состав суда. Я обращаю внимание: Шевченковский суд вроде бы в Киеве, а компьютер почему-то все время выбирает для рассмотрения этого дела судей – выходцев из Донецкого региона. Один идет в отставку или на больничный, другой приходит такой же.
- Регион имеет какое-то значение?
- Безусловно. Это дело политическое, мне кажется, что кто-то хочет, чтобы назначали судей, которые более контролированные.
- Но были и проблемы с судом присяжных.
- Первый состав сам устранил некоторых присяжных, потому что пропускали заседания. Когда началась полномасштабная война, почти все присяжные сбежали из Украины. У нас в 2022 году дело почти не рассматривалось.
А потом двум присяжным исполнилось 65 лет. Одного – молодого - мобилизовали, и его некем было заменить. Назначали новый суд присяжных, и дело стали слушать сначала.
- Вы говорили, что в рамках дела выиграли Европейский суд.
- Европейский суд считает, что содержание под стражей более 5 лет – это слишком большой срок, и органы судебной власти должны очень тщательно обосновывать свое решение, например, новыми обстоятельствами. По нашему делу есть решение ЕСПЧ «Крайняк против Украины». Подавалось два заявления. Одно писал Крайняк –другой обвиняемый. Второе - Крайняк и Гуменюк.
Второе скоро должно рассматриваться, а по первому Европейский суд констатировал, что украинский суд не проявил достаточно старательности и не привел достаточно оснований для продления содержания под стражей. Я на этом основании заявлял отвод последнему судье, но никто не реагирует.
- Отвод судьи тоже влечет промедление в рассмотрении дела.
- С одной стороны – да. Но что делать, если судья полностью нарушает право на защиту. Сейчас, когда началось новое рассмотрение дела, он вместо прокурора оглашает якобы доказательства вины, не дает мне слово, пока не изучит том дела, избирательно зачитывает, что считает нужным.
Я говорил судье, что он поддерживает обвинение вместо прокурора. Нет других способов реагирования на такие действия, кроме заявить отвод.
- Из резонансных постмайдановских дел только Игорь Гуменюк оставался под стражей. Группа Виты Заверухи, обвиняемые в убийстве Олеся Бузины, давно на свободе. Их дела тоже тянутся до бесконечности, но тут претензий ни у кого нет.
- Я много раз неофициально говорил с судьями апелляционной инстанции. Там понимают, что по нашему делу есть нарушения. Но говорят: мы не хотим вмешиваться, пусть меру пресечения меняет первая инстанция.
Ми обжаловали каждое решение Шевченковского суда – больше 30-ти, но апелляция на себя ответственность брать не хочет.
- Во время пребывания в СИЗО у Гуменюка были проблемы, он жаловался на условия, сокамерников?
- Нет, он ничего об этом не говорил, хотя я его постоянно спрашивал. Игорь последний год был очень угнетенным, но не по причинам плохого содержания.
- Из СИЗО подзащитные пытаются вырваться в колонию, потому что там чуть больше свободы передвижения и есть возможность просить условно-досрочное. Но Игорю грозило пожизненное – такое же камерное содержание.
- Он постоянно думал, что дадут пожизненное, он постоянно просился на фронт. Ведь других заключенных отправляют, а у него тоже есть боевой опыт.
Писал заявления… Но ему сказали: воевать не пустим, а на обмен не хочешь? Можем включить в списки.
- Это, наверное, была недобрая шутка.
- Нет, серьезно, начальник какой-то говорил. В политическом смысле этим могли бы скомпрометировать «Свободу», и дело бы потеряло актуальность – обвиняемый сбежал в Россию.
- Вы знаете, что Игорь взорвал в суде – гранату или самодельную взрывчатку? Пишут разное.
- Не знаю, никто ничего не знает. Я был в суде, в зале. Сначала услышали, как удары об металл, мы даже подумали - прилеты, может. Потом звуки точно как взрывы. А потом - автоматная очередь. Сам очень шокирован происшедшим.
- Вы говорили, что допускаете: Гуменюка мог застрелить КОРД.
- Возможно, но наверняка ничего сказать не могу, пока не будет экспертного заключения о смерти.
