Наш человек в гестапо
История самого ценного агента СССР в логове нацистов наконец рассекречена. Почему он стал работать на Москву, что успел сделать и как был разоблачен - об этом рассказывает только что вышедшая книга «Его Величество агент» историка Теодора Гладкова, основанная на уникальных документах из архива Службы внешней разведки России.
Вот некоторые отрывки из этой книги.
...В будний мартовский день 1929 года в полпредство СССР в Берлине на Унтер-ден-Линден, 63, заявился никому ранее не известный посетитель... Дежурный комендант не мог не уловить исходящего от немца характерного запашка ржаного шнапса. Позже выяснилось, что этот аромат вовсе не был присущ ему от рождения, но приобретен в последующие годы... Что-то было в нем, при всей неказистой наружности, такое, что комендант сразу понял: надо вызывать дежурного по полпредству - и поднял трубку внутренней связи.
Дежурный явился быстро - то был сотрудник консульского отдела Михальский, на самом деле кадровый чекист из ИНО ОГПУ Павел Корнель...
...После нескольких минут разговора все прояснилось. Итак, Эрнст Кур. Отставной полицейский. Ранее служил в политическом отделе полицай-президиума Берлина. У него, Кура, дескать, остались в полиции многочисленные приятели и друзья...
Брайтенбах выходит из тени
...Очень скоро в резидентуре догадались, что за спиной Кура стоял хорошо информированный действующий сотрудник политической контрразведки... В Центре справедливо пришли к выводу, что необходимо найти того сотрудника... Им оказался тогда еще криминаль-ассистент 45-летний Вилли Леман.
...Вдвоем с женой Маргарет (супруги были бездетны) Леман обитал в центре города в скромной двухкомнатной квартире. Он характеризовался как человек серьезный, звезд с неба не хватающий, но крепкий профессионал, добросовестный, аккуратный, непьющий (в том смысле, что не алкоголик, а вообще-то рюмки шнапса и кружки пива не чурающийся), не стяжатель, но цену деньгам знающий. Что могло его связывать с Куром, личностью беспутной, непонятно. Однако оказалось, что они действительно были привязаны друг к другу...
Согласия Лемана на сотрудничество еще не было, но, как источнику информации, ему присвоили номер А/201 (он же - Брайтенбах. - Ред.). Спустя несколько месяцев через Кура с ним установили личный контакт и хорошо продуманную связь.
...Уже в сентябре того же 1929 года в Берлин поступила шифровка из Москвы: «Ваш новый А/201 нас очень заинтересовал. Судя по материалам, которые мы уже получили, источник может развиться в очень ценного агента…»
Первая встреча
Вскоре с агентом Брайтенбахом встретился сотрудник советской резидентуры в Берлине. Леман оказался крепко сбитым мужчиной, несколько выше среднего роста, с короткой сильной шеей, чуть приплюснутым носом, делающим его похожим на бывшего боксера или борца.
Разговор был прямой и деловой, без взаимного прощупывания и намеков. Леман явно неодобрительно говорил о нацистах, их хулиганских, на грани с бандитизмом, методах борьбы за власть. Он не очень разбирался в политике, но то, что творили нацисты на улицах германских городов, просто претило его менталитету старого полицейского служаки...
Симпатизировал еще с русско-японской войны
...Трагическое Цусимское сражение наблюдали несколько стоявших в отдалении военных кораблей нейтральной Германии. На одном из них старшиной-артиллеристом служил двадцатилетний Вилли Леман...
До нас дошли свидетельства того, что с той поры Вилли Леман симпатизировал русским, этому чувству не смогла помешать даже кровопролитная Первая мировая война, в которой Россия и Германия противостояли друг другу...
После демобилизации он поступает на службу, в полицию Берлина, здесь охотно привечали отставных военных, как людей дисциплинированных и добропорядочных. Вскоре он становится сотрудником контрразведывательного отдела.
Поставщик секретных данных
...Всего Брайтенбах дал важнейшую информацию о ЧЕТЫРНАДЦАТИ новых видах оружия вермахта.
Леман был свидетелем некоторых испытаний ракетного оружия. Ракета должна была иметь дальность полета в 260 км, для чего требовалось развить немыслимую тогда скорость 1600 км в час! Он сразу понял боевое значение ракетного оружия в будущем, когда оно будет доведено «до ума». О чем не преминул поставить в известность своего советского куратора...
Брайтенбах информировал резидентуру о набросках проекта договора о военном сотрудничестве между Японией и Германией. Проект доставил в Берлин японский военный атташе...
Еще позднее - 25 апреля 1941 года - Брайтенбах сообщил о предстоящем вторжении вермахта в Югославию. Из-за этого Гитлер вынужден был отсрочить дату нападения на Советский Союз. Неожиданный ход событий в Югославии перенес ее на 22 июня... Удалось подвигнуть Брайтенбаха еще на одно очень важное дело. Речь шла о шифрах, используемых гестапо в служебной практике для связи со своими земельными, а также закордонными сотрудниками... Брайтенбаху удалось достать несколько открытых текстов гестапо. То была неслыханная удача. Дальше - дело техники. Как говорят портные, остается «пришить к пуговице костюм»...
То, что Лемана часто перебрасывали с места на место, расширяло его оперативные возможности. Отсюда разнообразный характер поставляемой им информации: от внешнеполитических акций до разработки цельнометаллического истребителя Ме-109...
Меж тем информация от Лемана о военных приготовлениях Германии все поступала и поступала... От Лемана же стало известно об огнеметном танке, оснащенном зажигательной жидкостью нового типа... Наконец - ценнейшая информация о тайном создании в Германии мощного подводного флота. Брайтенбах сообщил, что на 18 судоверфях страны ведется строительство для начала 48, а затем 70 субмарин нового поколения всех классов...
Деньги брал, но жаден не был
...Никаких фантастических сумм мы ему не выплачивали. Это много позднее услуги некоторых агентов на материальной основе обходились в десятки и даже сотни тысяч долларов… Гонорар Брайтенбаха примерно соответствовал его служебному окладу...
Наши разведчики, работавшие с немцем, докладывали, что работает он на нас не ради денег, даже если раньше и руководствовался какими-то материальными мотивами. Как сотрудник гестапо, он не из смутных слухов, но хорошо изнутри уже знал, что такое нацистский режим. И понимал, что Гитлер ведет Германию к военной и национальной катастрофе.
|
Последняя встреча
...В четверг 19 июня 1941 года в кабинете Журавлева (последний советский разведчик, видевший Лемана. - Ред.) раздался телефонный звонок. Точнее - комбинация из двух звонков, различающихся определенным интервалом между ними и продолжительностью... Эти звонки означали только одно: срочный, категорический вызов на экстраординарную, внеочередную, незапланированную встречу...
Он был в своем неизменном сером костюме, но, видимо, не снимал его несколько дней, не выглядела свежей и рубашка. Вид неважный: воспаленные глаза, мешки под глазами, нездоровый румянец на небритых щеках...
Разговор был короткий - у обоих ни минуты лишнего времени.
- Война, - выдохнул Леман. - Все решено, и бесповоротно.
- Когда?
- В воскресенье, двадцать второго. С рассветом, в три утра. По всей линии границы, с юга до севера.
- Без объявления войны?!
Леман раздраженно махнул рукой:
- Да будет объявление, формальное. Одновременно с первой бомбой…
Для отдачи приказа о готовности номер один у Кремля оставалось целых ТРОЕ СУТОК!..
На этом завершилось служение Брайтенбаха советской внешней разведке. Ни один советский человек больше его никогда не видел...
В своем провале не виноват
К весне 1942 года Центр так и не сумел восстановить связь ни с одним своим агентом в Берлине... Оставалась единственная возможность: отправить связного через линию фронта и оккупированную территорию в Берлин!
...Их звали Альберт Хесслер и Роберт Барт, обоим было чуть больше тридцати, у обоих имелся серьезный опыт антифашистской нелегальной борьбы.
По заданию Москвы им предстояло установить связь только с подпольщиками из «Красной капеллы». О встрече с Брайтенбахом речь не шла. Однако в Москве уже был подготовлен материал, который мог потребоваться, если бы открылась возможность связи и с ним...
Гестапо выследило разведчиков с того момента, как те установили связь с берлинским подпольем. Оба были арестованы. Все попытки гестаповцев склонить Хесслера к сотрудничеству закончились ничем… Видимо, он оказал на допросах яростное сопротивление, потому что его не судили, как всех остальных, и не казнили, а просто застрелили или забили до смерти.
В отличие от Хесслера Барт не выдержал интенсивных допросов и дал согласие участвовать в радиоигре с Москвой… Впоследствии Барт утверждал, что 14 октября передал условленный знак, означающий, что он работает под контролем врага. К несчастью, малоопытный радист в Центре знака не заметил или принял его за обычный технический сбой.
Как бы то ни было, Москва была введена в заблуждение. 4 декабря Барту были переданы пароль и условия связи с Брайтенбахом...
О его смерти почти ничего неизвестно
...В декабре, после 11-го числа, в квартире Лемана раздался телефонный звонок. Поздней ночью. Ничего необычного для сотрудника спецслужб. Срочный вызов. За многие годы такое случалось не раз... Его уже поджидал служебный «Хорьх». Распахнул дверцу, нырнул в кабину, и тут же на запястьях щелкнули наручники…
Ордера на арест не было. Доставили, и все... О деле Лемана кроме самого шефа гестапо Мюллера могли знать всего несколько человек. Леман был обречен. Ему было заведомо отказано даже в фарсе суда, пусть и с предрешенным смертным приговором.
...И было только коротенькое сообщение в закрытом нацистском «Бюллетене» от 29 января 1943 года, в котором сообщалось, что «Вилли Леман отдал жизнь за фюрера и рейх». Истинным в этом сообщении, похоже, был лишь месяц смерти - декабрь 1942 года… Маргарет Леман никаким репрессиям и притеснениям не подвергалась. Отнюдь не из соображений гуманности, но лишь для сохранения тайны. Поначалу ей сообщили, что Вилли погиб в «секретной» командировке. Александр Коротков (один из тех, кто работал с Леманом. - Ред.) разыскал ее в поверженном Берлине летом 1945 года, и Маргарет сообщила ему, что незадолго до окончания войны кто-то из бывших сослуживцев Вилли шепнул ей тайком, что тот был расстрелян…
Уже в конце 60-х годов в присутствии нескольких сотрудников советской разведки Александр Коротков вручил старенькой Маргарет Леман наручные золотые часы со скромной надписью: «На память от советских друзей»...
АВТОРА!
Теодор ГЛАДКОВ, историк, писатель: «Это был уникум»
- Брайтенбах был уникальным агентом. Кроме него, у нас никогда не было других информаторов в гестапо. Да, мы получали массу информации обходными путями из других источников - референтом министра экономики Ялмара Шахта был наш человек, в министерстве авиации на нас работал Шульце-Бойзен, были люди в других организациях, на предприятиях... Но от них шла информация узкоспециальная, тогда как гестапо получало точные сведения обо всем. Леман не только их передавал, но и помог спасти нескольких советских работников, попавших под колпак немецких спецслужб. Он вовремя оповестил нас, и мы успели этих людей вывезти. Да и точную дату и время нападения на СССР сообщил только Брайтенбах.
Между прочим, у англичан и американцев тоже было немало своих источников информации в Германии - в министерствах, банковских кругах... Не секрет, что некоторые американские корпорации напрямую участвовали в немецких концернах. Но агентов, подобных Брайтенбаху, у них не было. Хотя англичане через своего посла в Москве тоже предупреждали нас о возможном нападении немцев. Однако это сыграло скорее отрицательную роль - известно, как относился к ним Сталин.
К сожалению, даже абсолютно точное сообщение Брайтенбаха не помогло встретить первый удар во всеоружии. Оно пошло по линии правительственной связи на самый верх. Но как отреагировал генсек на этот документ, мы, наверное, уже никогда не узнаем...
После войны Лемана не включили в список награжденных по просьбе правительства ГДР. Дело в том, что тогда награды (в основном посмертно) получили убежденные коммунисты и антифашисты, например, участники подпольной «Красной капеллы». А Брайтенбах - гестаповец, не надо, мол, его путать с остальными. Такие были тогда политические соображения.
Даже сегодня к Леману у немцев неоднозначное отношение. Несколько месяцев назад, когда журнал «Шпигель» написал о готовящейся к выходу книге, два немецких издательства собирались переводить и издавать ее в Германии. Но в итоге от своих планов они отказались. Возможно, из-за весьма неоднозначных откликов на журнальную статью о Брайтенбахе: часть читателей (в основном жителей бывшей ГДР) называла его героем, а другая часть - предателем нации...
КСТАТИ
Он не прообраз Штирлица
|
Кстати, нужно развеять широко распространенный миф. После выхода книги пошла гулять сенсация: Вилли Леман - это якобы прообраз штандартенфюрера СС Штирлица (Максима Исаева) из повести Юлиана Семенова и знаменитого фильма Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны».
|
И дело не только в том, что Штирлиц сугубо вымышленный персонаж, как вымышлены и все те действия, которые он по воле автора совершает...
Вилли Леман - чистокровный немец, не коммунист, мелкий буржуа по происхождению, настоящий полицейский в невысоком звании, сотрудник гестапо, в политической разведке никогда не служил, хотя на заре карьеры его начальником одно время был и «шеф Штирлица» Вальтер Шелленберг. К событиям, описанным в «Семнадцати мгновениях весны», никакого отношения не имел, потому как уже два с лишним года был мертв.
И, наконец, самое главное: когда создавались «Мгновения», Юлиан Семенов понятия не имел о существовании А/201 - имя агента и его оперативный псевдоним Брайтенбах тогда еще были засекречены...
СОЛДАТЫ ВОЙНЫ
Два бойца против четырех танков
Из письма читателя «Комсомолки» И. Л. Бондарчука, бывшего разведчика, Кривоозерский р-н, Николаевская обл., 12 июня 1961 года:
«Это было зимой 1943 года. Разгромив немцев под Ливнами, советские войска стремительно продвигались вперед, расширяя Курскую дугу. В то утро шел бой за деревню Золотое Дно... Ожесточенное сражение завязалось уже на окраинах деревни, как вдруг с фланга вышли четыре фашистских танка. Они устремились на стык между двумя нашими подразделениями, имея цель нанести удар по наступающим нашим войскам с тыла.
На этом участке не было ни наших танков, ни противотанковой артиллерии. Здесь находились шесть бойцов во главе с младшим сержантом Дмитрием Пастушенко. К ним присоединились и мы, двое разведчиков: я и младший сержант Алексей Абашин, имея приказ наблюдать за дорогой, идущей в сторону рощи, где расположились тылы и санитарная рота стрелкового полка.
По этой дороге и устремились грозные машины врага. Поднимая клубы дыма и снежной пыли, они неслись на всех скоростях. Немецкие танкисты с ходу открыли огонь из пушек. Первым же снарядом были убиты единственный бронебойщик, находившийся среди нас, и еще три бойца. Нас осталось четверо. Но никто из нас не дрогнул... Быстро собрали с убитых товарищей ручные гранаты, и Абашин связал их поясным ремнем.
Поливая нас свинцом из пулеметов и осыпая снарядами, фашистские танки приближались. Особенно вырвалась вперед одна машина - грязная, с желтым крестом на башне. Огнем ее пулемета был убит еще один боец и ранен младший сержант Д. Пастушенко. Нас осталось двое. Когда до вражеского танка оставалось 25 - 30 метров, Алексей Абашин бросил навстречу противотанковую гранату. Она разорвалась впереди машины, но танк продолжал двигаться.
«Прощай, Ваня, - крикнул мне Абашин, - фашистов пропустить нельзя, мы - комсомольцы!..»
Он уже полз с противотанковой гранатой и связкой ручных гранат навстречу бронированному чудовищу. И когда до танка оставалось несколько метров, он, грозный в жгучей ненависти к врагу, поднялся во весь рост и бросился под танк. Страшный взрыв потряс землю, и танк замер. Но не стало и Алексея Ивановича Абашина.
Страшная ненависть к врагу подняла меня от земли. Несколько прыжков, и я очутился в окопе убитого бронебойщика. Меня заметили. Задний танк, а это был командирский, начал разворачиваться, чтобы раздавить меня гусеницами. Но этого было достаточно: я одну за другой влепил ему три бронебойные пули в бортовую броню машинного отделения, и он остановился навсегда.
В это время по двум другим танкам ударили спешившие к нам на помощь бронебойщики и подожгли их. Не ушел из этого боя и ни один немецкий танкист. Мы скосили их меткими очередями из автоматов.
...Я еще участвовал во многих сражениях, дошел до самого логова фашистского зверя - Берлина. Но этот бой с четырьмя фашистскими танками и бессмертный подвиг комсомольца Алексея Абашина, который совершил он, навсегда останутся для меня самым памятным днем войны...»
По книге «Самый памятный день войны».
