Только Сталин мог заставить Хрущева пить и танцевать
Хрущев ушел из жизни 11 сентября 1971 года. К дате мы перечитали книгу его сына Сергея об отце "Реформатор". Публикуем самые любопытные моменты из нее.
Страшные ночные обеды
После полновластия на Украине, где все приноравливались к распорядку дня отца, его привычкам, ему теперь приходилось приспосабливаться к сталинскому укладу жизни. Полуночный просмотр очередного полюбившегося Сталину старого американского ковбойского фильма, затем бдение за обеденным столом, возвращение домой под утро, а утром - на работу. И так изо дня в день.
Вот как вспоминал то время отец: "Почти каждый вечер раздавался звонок: "Приезжайте, пообедаем". То были страшные обеды. Возвращались мы домой к утру, а мне ведь нужно на работу выходить. Я старался поспевать к десяти часам, а в обеденный перерыв пытался поспать, потому что всегда висела угроза: не поспишь, а он вызовет, и будешь потом у него дремать. Для того, кто дремал у Сталина за столом, это кончалось плохо. Меня могут спросить: "Что же, Сталин был пьяницей?" Можно ответить, что и был, и не был. В последние годы не обходилось без того, чтобы пить, пить, пить. С другой стороны, иногда он не накачивал себя так, как своих гостей, наливал себе в небольшой бокал и даже разбавлял его водой. Но боже упаси, чтобы кто-либо другой сделал подобное: сейчас же следовал "штраф" за уклонение, за "обман общества". Это была шутка, но пить-то надо было всерьез..."
"...После войны у меня заболели почки, и врачи категорически запретили мне пить спиртное, - продолжает вспоминать отец. - Я Сталину сказал об этом, и он какое-то время даже брал меня под защиту. Но это длилось очень непродолжительное время. Тут Берия сыграл свою роль, сказав, что у него тоже почки больные, но он пьет, и ничего. Я лишился защитной брони (пить нельзя, больные почки): все равно пей, пока ходишь, пока живешь!"
Раз речь зашла о сталинских обедах, то не могу не упомянуть послеобеденные танцы. О них столько наговорено в последние годы. Досужие "историки" превратили их чуть ли не в причину десталинизации. Сталин-де регулярно унижал своих собутыльников, особенно Хрущева, вот и доунижался. На самом деле ничего зловеще-драматического в застольном времяпрепровождении компании давным-давно знавших друг друга, изрядно надоевших друг другу стареющих мужчин я не нахожу. Изо дня в день, вернее, из ночи в ночь, месяц за месяцем, год за годом одни и те же люди собирались за одним и тем же столом, ели одни и те же блюда, вели одни и те же разговоры. Иногда им, как всем смертным, хотелось поразвлечься, попеть, потанцевать.
Отец рассказывал, что заводилой часто выступал Жданов. Он, по выражению отца, "бренчал" на рояле, инструмент стоял тут же в столовой, и пел куплеты, которые - снова процитирую отца: "не то что в приличном обществе, не во всяком кабаке услышишь". Остальные сталинские гости слушали, а кое-кто и подпевал... У нас имелся "признанный" танцор Микоян, любые его танцы походили один на другой, что русские, что кавказские, все они брали начало с лезгинки. Потом Ворошилов подхватил танец, за ним и другие"...
Финским коровам Косыгин не указ
Почему-то многие считают, что это отец привез кукурузу из США, из штата Айова, куда он заезжал во время государственного визита в сентябре 1959 года. Кукуруза действительно пришла к нам из Америки так же, как табак, помидоры и картошка, но задолго до Хрущева.
...В июне 2000 года я побывал в Финляндии на открытии выставки, посвященной дружбе и сотрудничеству президента Финляндии Урхо Калева Кекконена с Никитой Сергеевичем Хрущевым. Встречал нас, меня, сестру Раду и моего сына Никиту, бывший министр иностранных дел Финляндии во времена отца, господин Виролайнен. Он рассказал нам забавную историю появления кукурузы в Финляндии.
Во время одного из визитов Хрущев прознал, что он, Виролайнен, не только министр иностранных дел, но и фермер, владелец стада дойных коров, и стал немедленно склонять его в свою кукурузную веру, пообещал прислать семена. Вскоре на ферме Виролайнена появился помощник отца Шевченко с отборными гибридными семенами кукурузы и ручной сажалкой-хлопушкой. Новая культура понравилась коровам, а значит, и Виролайнену. Со смехом Виролайнен рассказал, как после снятия отца он однажды встретился с Косыгиным, и когда речь зашла о его ферме, кукурузе и Хрущеве, Косыгин на полном серьезе заявил ему, что тот может перестать заниматься кукурузой, так как теперь Хрущев не у власти.
- Я только посмеялся, - закончил свой рассказ Виролайнен. - Сказал господину Косыгину, что это моя ферма и ни он, ни Хрущев мне не указ. А сажаю я кукурузу не потому что мне кто-то приказывает, а потому, что она мне здесь, в Финляндии, приносит выгоду.
Попробовать силос на вкус
Осенью 1951 года усовские колхозники впервые заложили на зиму кукурузный силос, и он согласно технологии к ноябрю как следует забродил. Любознательный, порой до невозможности, отец решил попробовать, чем он так прельщает скотину, каков кукурузный силос на вкус.
Отец попросил охранников выковырнуть из силосной массы пару початков кукурузы и принести ему на пробу. Приказ есть приказ, причуд за свою службу сотрудники Управления охраны навидались немало. Возвращаясь с добычей, они держали кукурузные початки на вытянутых руках подальше от носа, от них здорово несло кислятиной. Отец заколебался, но характер выдержал и односложно бросил: "Варите". Через полчаса по дому распространились неаппетитные запахи, но никто из домашних происходящее не комментировал. Сели за стол к обеду. Подавальщица принесла фарфоровый супник, плотно закрытый крышкой, и поставила перед отцом. Он приоткрыл крышку и непроизвольно поморщился от, мягко говоря, своеобразного аромата... Он закрыл супник крышкой, попросил: "Уберите", - и принялся за свою диетическую вареную рыбу с вареными же овощами.
Кто кого "закопает"?
С именем отца связано множество анекдотов.
Например, американцы приписали отцу выражение "Мы вас похороним" или "Мы вас закопаем" - которое стало в холодной войне серьезным психологическим оружием.
О том, что отец собирается похоронить американцев и вообще Америку, я впервые услышал во время его визита в США в сентябре 1959 года. Я сопровождал отца и по протоколу не мог проигнорировать ни одной пресс-конференции. Так вот, на первой же пресс-конференции в США отца спросили, почему и когда он собирается хоронить Америку?
- Никакую Америку я хоронить не намеревался, не намереваюсь и не собираюсь намереваться впредь, - без раздражения, как-то по-лекторски объяснял отец. - Живите себе на здоровье. Капитализм же действительно раньше или позже, скорее всего, раньше, отдаст Богу душу, и мы все его с удовольствием похороним. Не смердеть же трупу, отравляя воздух на земле. Американцы поймут нашу правоту, выберут коммуниста своим президентом, присоединятся к социалистическому лагерю в строительстве коммунизма. А не захотят присоединиться - их дело. Пусть топчутся на месте, мы же устремимся вперед и на прощание помашем им ручкой "Гуд бай".
"Гуд бай" всем понравился, раздались одобрительные смешки и даже аплодисменты.
Газеты опубликовали ответы отца со всеми подробностями, включая "Гуд бай", тем самым, по его мнению, закрыли "похоронную" тему. Но не тут-то было. На очередной пресс-конференции ему снова задали тот же вопрос. Он ответил без раздражения, теми же, что и в предыдущий раз, словами. А на следующей пресс-конференции его ожидал все тот же вопрос. Он ответил, но уже короче и раздраженно. На десятый или пятнадцатый раз, в Лос-Анджелесе, он взорвался. "Который раз вы задаете мне один и тот же вопрос? - сердился отец.- Мне остается предположить, что вы или не читаете собственных газет или провоцируете меня. Не выйдет! Не собираюсь я вас хоронить, у нас своих дел достаточно, сами помрете, сами себя и похороните".
ДОСЛОВНО
"Отец не только никогда не курил, но и табачный дым на дух не переносил. Когда в 1924 году они с моей матерью, Ниной Петровной Кухарчук, решили жениться, отец поставил одно условие: "Бросай курить". И мама бросила, хотя курила уже несколько лет. Курение в те годы являлось одним из признаков эмансипации женщин. Пришлось ради любви эмансипацией пожертвовать".
