• Главная
• Общество

Фото: предоставлено семьей Лучаниновых

Киевлянка Олеся Лучанинова была беременна 9 лет назад, когда они с мужем Александром выехали в столицу из охваченного войной Донбасса. После 24 февраля семья, воспитывающая третьеклассника, приняла решение оставаться в Украине. Выбор тех, кто уехал за границу, бывшие переселенцы не могут понять.

По данным Министерства иностранных дел, по состоянию на июнь 2023 года за границей находится 8 млн 177 тысяч украинцев. Это – около 20% населения Украины до начала полномасштабной агрессии РФ. Еще 4,7 млн. граждан являются внутренне перемещенными лицами – сообщает Министерство социальной политики. Такой отток населения не имеет аналогов в новейшей истории ни одной европейской страны и, безусловно, будет иметь серьезное влияние на будущее развитие нашего государства.

Социологические опросы показывают, что от 67 до 75% беженцев из Украины намерены рано или поздно вернуться домой. Тем не менее, страна продолжает терять население: по данным гражданской сети "Опора", уже в этом году за границу выехало более 1,8 млн граждан.

Историям людей, покинувших Украину из-за угрозы боевых действий, уделяли много внимания СМИ – как отечественные, так и иностранные. Читателям и телезрителям хочется переживать драматические повороты человеческих судеб: эвакуация, скитания за границей, разбитые семьи. При этом якобы за кадром остаются судьбы 80% украинцев, несмотря на ухудшение экономической ситуации и угрозу российских обстрелов, остаются в стране: работают здесь, создают рабочие места, воспитывают детей в полных семьях, а к выехавшим часто относятся с определенным осуждением.

26 мая в эфире программы "Особый взгляд" на 5 канале рассказали истории двух киевских семей, воспитывающих детей в столице воюющей страны. Семья второклассника Саша в начале полномасштабной войны уехала в Европу, однако не смогла там адаптироваться и вернулась в Украину. Родители третьоклассника Клима оставались в Киеве на протяжении всего времени после 24 февраля 2022 года. История этой семьи также драматична, ведь в 2014 они были вынуждены выехать из охваченного войной Донбасса, а сам Клим родился фактически во время эвакуации, когда его родители временно находились в Бердянске.

Мы нашли одну из героинь телевизионного сюжета – Олесю Лучанинову – мать 8-летнего Клима, чтобы спросить у нее, почему она и ее муж Александр в 2022 году приняли другое решение, чем в 2014-м, и остались в столице, на которую наступали многотысячные отряды русских окупантов. Женщина поделилась собственными взглядами на патриотизм и воспитание детей. Некоторые мнения кому-то могут показаться провокационными. Тем не менее они достойны внимания, ведь резонируют с мнениями многих украинцев, отказавшихся покидать страну в критический момент.

“В 2014 году на Донбассе был гражданский конфликт, поддержанный РФ. Ты же не будешь стрелять в грузчиков с рынка”

- Из сюжета на ТВ мы знаем, что в 2014 году ваша семья уехала из оккупированной части Донбасса. Когда именно это произошло и как вы приняли столь сложное решение?

- Мы уехали в июне – я, муж и кот. Я тогда была беременна на седьмом месяце. Все было так спонтанно, что я даже не сообразила. Муж сказал собрать сумку, взять кошку под мышку, сесть в машину и уехать. Я собрала сумку, кошку и уехала.

Олеся Лучанинова в 2014 году. Фото предоставлено семьей Лучаниновых

– Что стало последней каплей? Были ли в вашем городе боевые действия?

- Мы из города Торез Донецкой области, который сейчас называется Чистяковым. Боевых действий, линии фронта как таковых не было, были локальные стычки. Последней каплей стали стычки прямо в городе, когда я шла по центру и вооруженные люди бежали с автоматами, стреляя направо и налево. Вот это был пик. Когда моего знакомого вывезли на подвал: приехали в офис, все разграбили, его забросили в машину. Потом поехали к нему домой – сейфы, машины забрали и уехали. Тогда же был подрыв здания СБУ, стрельба в горисполкоме.

(Город Торез Донецкой области считается оккупированным террористической организацией "ДНР" с июня 2014 года. 1 июня в городе "неизвестные" обстреляли из гранатомета здание СБУ. 23 мая прессслужба Донецкой ОГА сообщила об убийстве "неизвестными боевиками" двух местных жителей). Такие сообщения в то время появлялись в СМИ регулярно, – прим. авт.)

На тот момент государство Украины отказалось от любого участия в жизни граждан на территории Донецкой области. Были захватившие горотделы бандиты, в горотделах были остатки "ментов", которые сотрудничали с этими бандитами, гаишники стояли на дорогах в украинской форме, с украинскими удостоверениями. Останавливали, проверяли. Если им что-то не нравилось – они тебя отпускают, сообщают на блокпост, а там ДНРовцы уже тебя на подвал сажают. Ждать когда за тобой придут не было смысла.

– К тому времени это были только местные сепаратисты, россиян вы не видели?

– Первоначально это был гражданский конфликт при поддержке Российской Федерации. Сепаратистов поддерживала РФ, а все остальные поддерживали Украину. Остаться не было смысла, потому что если ты не поддерживаешь сепаратистов – соответственно ты против 50% населения, причем достаточно агрессивного и гражданского – ты же не будешь стрелять в местных алкашей и грузчиков с рынка?

– В сюжете вы говорили, что уехали в Бердянск. Почему выбрали этот город, а не Киев, например Харьков?

– На море хотелось: солнышко, лето, почему бы и нет? Таково было спонтанное решение уехать в Бердянск на три дня. Чтобы в итоге просидеть там три месяца. Я хотела вернуться в Донецк в роддом, но так у меня это и не получилось. Так же как после 24 февраля люди выезжали из Киева, сидели в Польше, и ожидали, что сейчас закончится и мы вернемся. Так и мы думали, что все закончится, и мы поедем домой. Меня там дом ждал, врач мой ждала.

- Поездка в Бердянск прошла без приключений? Как вы проехали блокпосты сепаратистов?

– Едешь на машине с донецкими номерами, которые к тебе могут быть вопросы? На блокпосте чем увереннее себя ведешь, тем спокойнее уезжаешь. Будешь крутиться – будут передряги.

– В Бердянске вы арендовали квартиру или номер в отеле?

– снимали отель. Там уже были ранее приехавшие "донецкие", "луганские". Было очень много людей. Толпы ходили по улицам. Бердянцы с людьми поступали очень хорошо: все сбрасывали стоимость квартир, домов и всего прочего до минус 70%. Мы, к примеру, платили 30% за жилье. Кто платил 50%, а из многих людей вообще не брали денег. Не было такого, как в прошлом году на западе Украины.

В Бердянске в роддоме родился Клим. Туда я впервые пришла за два дня до родов. Приехала, познакомилась с врачом и родила. Клим родился 20 августа, а уже 10 сентября мы уехали в Киев. Во-первых, поняли, что война не закончится. Во-вторых, мужчине предложили работу. До войны у меня было предприятие.

– В Киеве было сложно обустроиться?

– Встретили нас в Киеве очень хорошо. В свое время рассказывали, что киевляне недолюбливают "луганских" и "донецких". Мы с этим не сталкивались, честно могу сказать. Не было такого, чтобы кто квартиру не сдал, а мы же были с маленьким ребенком. Нет. Всё было четко, классно. Работу и жилье нашли сразу. С этим проблем не было. Первое время было очень тяжело, потому что мы были вдвоем с мужчиной с маленьким ребенком.

- Рассматриваете ли вариант возвращения на Донбасс после Победы?

– Вернуться жить нет, съездить туда так – очень хочется. Чувствуем себя киевлянами на 100%. Сейчас Киев роднее стал, чем Донетчина. Но там мои родители. После 2014 года мама приезжала каждый год. Но как начался коронавирус, когда закрыли границы (админграницы с ОРДЛО, – авт.) – я родителей не вижу, только по “скайпу”. Государство Украина им сказала "выезжайте". А куда им уезжать? Есть ли у нас хоть один модульный городок для переселенцев? Какая помощь – 2,5 тысячи гривен? Ничего нет.

“Сын не боится обстрелов. А вот когда попал в неустроенное укрытие – у него случилась истерика”

- В преддверии полномасштабного вторжения предусматривали ли вы, что оно произойдет?

– Конечно. В СМИ же откровенно говорили, что это будет. Посольства же не зря уехали. Было обидно, что может повториться с Киевом произошедшее с Донецком. Что Киев будет никому не нужен. Что его просто бросят, как бросили Донецк, Луганск.

– Был ли у вашей семьи план на случай полномасштабной войны?

– Плана не было. Решили действовать по ситуации. Когда же после 24 февраля все побежали, мы на это посмотрели и сказали: "Долго ли вы еще бегать будете?" Мы уже понимали, что скоро это не закончится.

– Как вы пережили утро 24 февраля?

– Ничего такого не было страшного. Я не испугалась. Просто "кипиш" был потому, что люди начали массово уезжать. Вот это очень дергало. Но после Донецка именно такого страха, как у многих киевлян и приезжих – такого не было. А Клим вообще спокойно к этому относился.

(“У меня был первый вопрос: “Я в школу иду?”, – комментарий Клима)

Утром звонить все начали со всех телефонов, говорить: "Все, война, все уезжаем, собираем чемоданы!". Я тоже немного понервничала, но Александр сказал: "Олеся, уймись". Я села, успокоилась. До сих пор сижу в Киеве, я не уезжала.

Олеся Лучанинова с сыном Климом. Фото предоставлено семьей Лучаниновых

– Я так понимаю, что материальная возможность уехать из Киева у вас была. Почему вы решили остаться, ведь было ясно, что столица будет главной целью окупантов?

- В Донецке в 2014 году была гражданская война между ублюдками, поддерживавшими сепаратистов, и нормальными людьми. А здесь война между государствами. И бежать из страны – это последнее дело. Ее нужно защищать. Потому мы и не убегали. Свою страну нужно защищать.

Был страх, что я уеду и не приеду. У меня осталось еще из Донецка ощущение, что я оттуда уехала и 9 лет туда не возвращаюсь. Такое же чувство было 24 февраля: если я сейчас возьму Клима и уеду – я больше не вернусь. А я этого не желала. Поэтому я была четко настроена, что останусь в Киеве. Да, с ребенком, да, пусть обо мне кто-то думает, что я не забочусь о ребенке. Я не считала того момента, что Климу что-то угрожало. Больше раздражало, что все закрылись, что негде было купить еду. У нас на Печерске было закрыто все буквально. Даже хлеба нельзя было купить, воды.

– Вы допускали возможность оккупации Киева россиянами? Что планировали делать в этом случае?

– Обороняться. Других вариантов нет. Я занимаюсь кикбоксингом, круто вожу авто (смеется).

– Но против танков это не очень помогает.

– Если так размышлять, то и от болезней лечиться не надо.

- Много людей уехало – из вашего дома, микрорайона?

– Мы живем на Печерске. У нас дома 400 квартир. На момент после 24 февраля нас оставалось в районе 10 квартир на два подъезда. И два охранника, которым жители передавали какую-нибудь еду. Все уехали. Где-то в течение недели после 24 февраля. Я ездила на Оболонь с Климом, в Шевченковский район. На Оболони люди были, в магазинах очереди стояли. Здесь не было вообще никого. Я не знаю, почему Печерск уехал практически весь.

– Как ваша семья пережила первые недели, когда были перебои с продуктами?

- были запасы: макароны, гречка, рис. Затем начали открываться магазины. У нас здесь было рядом кофейня, где грузины бесплатно хлеб пекли. Им деньги чисто на бензин оставляли, а так они ничего не брали. Был магазин: ребята пока не пошли на фронт, так допродавали продукцию. Можно было купить пельмени, то-то другое. Одна семья в доме – предприниматели – привозили еду из своего кафе. Кто хотел спускаться и брал. Однажды поехали с Климом в центр. Заходим в сетевой магазин – а там все есть и никого из посетителей нет. Я спрашиваю: "А почему у нас на районе ничего нет?". Мне отвечают: "То есть ничего нет?". Говорю: “Вообще ничего. Магазин пуст, витрины пусты, только хлеб пекут”. Через несколько дней и нам привезли все. Почему этим должна заниматься я, а не местная власть?

- Слышали ли вы взрывы или спускались в укрытие?

– слышали далекое эхо где-то со стороны Бучи, Ирпеня. Не спускались никуда. Как спали в постели, так и спали. У нас в доме замечательное укрытие. Там скамейки поставлены, матрасы, стулья, есть розетки, зарядки для телефонов. Но, во-первых, мы живем на втором этаже, потому не особенно страшно.

Во-вторых, у нас было условие не затрагивать тему войны при ребенке. Ребенок должен спать в постели, смотреть телевизор и играть в телефон. Чтобы у него нервы были спокойны. Я просто видела детей, уезжавших из Киева. Как они спали в машине, на обочинах, голодные.

Они плачут, у них психика нарушена. Я не хотела все это показывать Климу. Я напротив ему рассказывала, что все классно, все отлично.

Восьмилетний Клим. Фото предоставлено семьей Лучаниновых

У них в школе в укрытии плазма, игры настольные, пуфы на полу. А однажды они с классом поехали на экскурсию на ВДНХ и там их застала тревога. Спустились в укрытие – а там все мокрое, стены текут. Ребёнка, который за всю войну не боится обстрелов, накрыла истерика. Он звонит нам: "Убирайте меня отсюда". Это старый совдеповский подвал, где ничего не сделали, поставили там какие-то кровати, раскладушки.

(“Там три кровати, туалеты все грязные и лавочки, в которые попа проваливалась”, – комментарий Клима)

– Как Клим реагировал на обстрелы, сирены?

– Никак. У него все было хорошо. Ну стреляют, ну гремит. Я не истерю, не плачу, и он нормально к этому относится. Я думаю, что в этой ситуации я поступила разумно, что я осталась здесь, а не показала ему всю суть ожидания прибытия поезда, эвакуации, десятичасового ожидания в поезде, когда он уедет, скитания по Европе. В этой ситуации он нормальный адекватный ребенок. Война – это разруха, голод, бедность, палатки, поле, грязь. Верно? Вот они все это и получили – уехавшие.

“Война – это не повод уезжать из страны. Посмотрите на Израиль”

– У ваших знакомых были такие истории?

- Да, у меня знакомая уехала в Европу, потому что у нее истерила дочь очень сильно по этому поводу. Рассказывала, что ей страшно, убеждала уехать. Вот начинается их история: 5 часов ждут автобус, который должен был их забрать на железнодорожный вокзал. Автобусом они едут через Киев где-то два часа, потому что останавливаются возле каждого блокпоста. Затем еще 15 часов сидят в поезде, который не может выехать в направлении польской границы. Когда уже оказались в Польше, то распределение длилось около двух суток. И все это время они сидели в палаточных городках и ждали. В июле они вернулись назад. Им просто надоела эта бродяга, и они приехали. В школу они там не оформились, потому что ребенка там брали на два класса ниже. На работу тоже не получилось устроиться. В результате они просто вернулись, потеряв четыре месяца.

- Благодаря нашим военным Киев не был оккупирован, а благодаря силам ПВО – не испытал таких разрушений, которые могли бы быть. Но в первые недели войны никто не знал, как сложится...

– Я была уверена, что Киев выстоит. Кроме того, опыт Израиля показывает, что война – это не повод уезжать из государства. В Израиль наоборот все уезжают, хотят получить там гражданство. Война – это, к сожалению, нормальное состояние человечества, а мир – отдых между войнами. Сегодня война, завтра не будет войны. Зачем бежать?

Я понимаю, что наша история, история нашей семьи звучит дико в разрезе тех, кто приехал из Польши и рассказывает об ужасах войны в Украине. Как они несчастные пешком шли две тысячи километров по морозу для того, чтобы уехать за границу. Мы никуда не ходили пешком, у нас было светло, вода, автомобиль, – все нормально.

- В ваших словах чувствуется то ли осуждение, то ли сожаление людей, которые уехали.

- Вот вас не раздражает когда уехавшие кричат ​​какие они патриоты, машут флагом, одевают вышиванку, поют патриотические песни? Меня раздражает. Был бы патриотом – сидел бы здесь. И помогал бы.

Я не могу понять, как люди, которые уехали, а теперь возвращаются, собираются строить страну. Потому что что-то взорвется, и они снова убегут. Недавно у нас знакомые приехали, и однажды они так неудачно приехали: два дня "в шоколаде", а потом обстрел среди дня начался. Они летели обратно в Германию, сверкая пятками. Чего можно ожидать от людей в плане патриотизма? Как они будут восстанавливать страну, если он начнет что-то делать, что-то прилетит и он убежит. А прилетать будет еще много лет. Опыт того же Израиля показывает, что война может продолжаться и 80 лет. И периодически будут прилетать ракеты, а он будет периодически убегать в Германию? А детей которых они воспитывают, когда у ребенка уже заложено, что если что-то в Украине бахнуло – нужно сразу бежать?

Вот раз удрал. Вот посмотрели по спискам: граница после 24 февраля пересекала в течение двух месяцев? Потом уже ясно: все ездили, машины таскали, грузы для ВСУ. В первые два месяца пересекал границу? Все, забудь о карьере в этой стране – так должно быть.