25 ноября
Загрузить еще

В Кремле заявили, что не признают ордер Гааги на арест Путина, а российский омбудсмен продолжит "работу"

В Кремле заявили, что не признают ордер Гааги на арест Путина, а российский омбудсмен продолжит
Фото: REUTERS

В Кремле прокомментировали решение Международного уголовного суда, который выдал ордер на арест президента России Владимира Путина. Пресс-секретарь российского лидера Дмитрий Песков заявил, что Москва не признает юрисдикцию этого суда, передает "ТАСС".

- Сама постановка вопроса неприемлема, мы не признаем юрисдикцию этого суда, любые решения его ничтожны с точки зрения права, - сказал Песков.

На данное решение отреагировала и уполномоченный при президенте России по правам ребенка Мария Львова-Белова, на арест которой МУС также выдал ордер. Она заявила, что международное сообщество "оценило ее работу по помощи детям".

- Что хочется сказать: во-первых, здорово, что международное сообщество оценило ту работу по помощи детям нашей страны, что мы не оставляем их в зоне военных действий. Что мы вывозим их, что создаем для них хорошие условия, окружаем их любящими заботливыми людьми, - сказала Львова-Белова в комментарии "РБК".

Также российский омбудсмен подчеркнула, что продолжит работу "в том же направлении", несмотря на ордер на арест МУС.

- Были санкции всех стран, даже Японии, в отношении меня, сейчас ордер на арест, интересно, что будет дальше - ну, а мы продолжаем работать, - заявила она.

Международный уголовный суд 17 марта выдал ордер на арест президента РФ Владимира Путина и уполномоченного при президенте России по правам ребенка Марии Львовой-Беловой. Теперь их должны арестовать, как только они пресекут территорию одной из 123-х стран, которые ратифицировали Римский устав или признают юрисдикцию МКС.

Представители украинской власти поприветствовали решение МУС. Глава ОП Андрей Ермак подчеркнул, что Путина и Львову-Белову подозревают в незаконном принудительном перемещении украинских детей. Тем временем советник ОП Михаил Подоляк заявил, что решение Гааги является "конкретным сигналом" для российской элиты, а также "началом конца России на мировой арене".