Исполнительный директор NAUDI Сергей Гончаров: Продавать оружие на экспорт – это вооружать свою армию
Наша страна уже в ноябре планирует приступить к продаже оружия собственного производства другим государствам. Владимир Зеленский поручил запустить программу контролируемого экспорта, замороженную после начала полномасштабного вторжения России в феврале 2022 года. Потенциал Украины только в производстве дронов и ракет, по словам президента, в 2026 году составит 35 млрд долларов. Журналист Коротко про узнавал о ситуации с экспортом украинского оружия у исполнительного директора Национальной ассоциации предприятий оборонной промышленности Украины (NAUDI) Сергея Гончарова.
Вытесняя россиян с рынка оружия, мы нанесем им дополнительный ущерб
- Уместно сейчас говорить о возобновлении экспорта украинских вооружений, когда наша армия сама не в полной мере ими обеспечена?
– Тезис о том, что мы якобы не можем продавать вооружение, потому что сама армия нуждается в этом вооружении, приводит к ситуации, когда у государства нет финансов, чтобы купить это вооружение. Ведь чтобы производить оружие для ВСУ, нужны средства, и такие средства может предоставить экспорт нашей оборонной продукции за границу. Потому что когда нет средств на военные контракты, соответственно, украинское предприятие не может ничего сделать. И это приводит к ущербу и, как следствие, к закрытию украинских военных предприятий. И именно это негативно отражается на обороноспособности нашего государства.
– То есть выходит, мы продаем оружие на экспорт, чтобы вооружить свою армию?
– На самом деле - да. Потому что на экспорт оружия будут установлены соответствующие пошлины, которые принесут прямые поступления в государственный бюджет. А мы должны помнить, что каждая копейка, которая формируется в Украине в бюджете от налоговых поступлений, направляется в том числе и на нужды сил безопасности и обороны. Каждая уплаченная гривна налогов, в том числе оборонного предприятия, идет на формирование бюджета сил безопасности и обороны. И если мы сможем продать избыточную военную продукцию, мы сможем формировать больше денег для сил безопасности и обороны, за счет которых они могут купить больше вооружения.
Более того, мы не должны забывать, что по некоторой номенклатуре военной продукции мы являемся прямым конкурентом россиян на мировом рынке вооружения. И вытесняя своей продукцией россиян с этого рынка, мы наносим им ущерб.
Например, у нас есть украинское предприятие, производящее тормозные парашюты для самолетов. Это расходный материал, который периодически следует обновлять. И в мире производителей этой продукции всего два – Украина и Россия. А сейчас мы не даем разрешения на продажу этих тормозных парашютов в третьи страны. А это значит, что в эти страны парашюты продают россияне. И кому мы наносим ущерб таким «государственным подходом» - понятно, что себе. Потому что россияне, продавая эту продукцию, заработали на ней и заплатили налог в российский бюджет. А почему не мы? Кроме того, вопрос экспорта – это вопрос и политического влияния Украины на мировом рынке, потому что экспорт вооружения – это всегда международная политика.
– Что означает контролируемый экспорт оружия?
– На сегодняшний день финализированного нормативного акта, регулирующего этот вопрос, еще нет. Скорее всего, подразумевается, что мы должны контролировать, насколько это не наносит вреда обороноспособности нашего государства. Государство всегда дает согласие и разрешение на экспорт оружия, товаров, работ и услуг оборонного или двойного назначения. И это не только украинская норма, она работает во всем цивилизованном мире. Ибо неконтролируемый экспорт оружия называется просто – контрабанда.
Сейчас Украина активно представляет свою продукцию на международных выставках оружия. Фото: ФБ NAUDI
В Украине есть излишки многих видов вооружений
– Может ли отечественный ВПК производить оружие на экспорт, есть сейчас профицит производства собственного оружия?
– По многим позициям вооружения у нас действительно есть профицит. То есть его даже больше, чем нужно ВСУ. Украинская оборонная промышленность действительно сильно разогналась по объему производства. И остановка таких предприятий приведет к ущербу бюджету. А это неуплаченные налоги с заработной платы, неуплаченный налог на прибыль и прочее.
– Известно, что в Украине производят оружие как государственные, так и частные компании. Смогут ли «частники» продавать его на экспорт?
– Это должно быть так, потому что за последние три года структура украинского ВПК кардинально изменилась. Если до 2022 года это были в основном крупные государственные предприятия, то сейчас картина совсем другая. Это сотни новых частных компаний, занимающих большинство рынка и разрабатывающих инновационные продукты в оборонной сфере. Причем не по запросу государства, а по вызовам с фронта. Соответственно, сейчас частные производители имеют больше продукции, которая может быть конкурентной на мировом рынке.
– А для "частников" созданы условия, чтобы они могли экспортировать оружие?
– Украина всю свою историю была экспортером вооружения. То есть нормативная правовая база для проведения экспорта вооружения есть, и она достаточно неплохая. Но сейчас экспорт вооружения блокируется не нормативно, а организационно, потому что не предоставляются соответствующие разрешения на экспорт. Это было понятно в 2022 году. Но сейчас украинский рынок вооружения вырос в разы, а денег больше не стало. Поэтому, используя действующую нормативно-правовую базу, предусматривающую получение разрешений на экспорт товаров, работ и услуг, можно проводить экспорт вооружения как частным, так и государственным производителям.
Вопрос в том, что это просто нужно делать на практике, а не только говорить о том, что мы что-нибудь откроем или мы думаем что-то открыть. А у нас сейчас этот вопрос заблокирован потому, что Межведомственная комиссия по военно-техническому сотрудничеству и экспортному контролю, с которой необходимо согласовывать разрешение на экспорт, с апреля не работает, поскольку изменился персональный состав комиссии. А если эта комиссия не заседает, то, соответственно, никто не может дать заключения по каждому запросу на экспорт. То есть нет комиссии - нет органа, дающего разрешение на экспорт оружия. Кроме того, желательно, чтобы государство привлекало к этому обсуждению и общество. Мы не сомневаемся в специалистах, готовящих это решение, но, как правило, лучше согласовывать это с рынком.
Сергей Гончаров уверен, что по уникальности нашим дронам сейчас равных в мире нет. Фото: ФБ Sergiy Goncharov
С выходом на мировой рынок оружия нужно спешить
– А наша военная продукция может составить конкуренцию на мировом рынке вооружений?
– Безусловно, например, те же дроны тестируются в реальных боевых условиях только в нашей стране. Соответственно, наши производители уже сейчас знают об этом больше зарубежных. Но здесь есть один нюанс – чем дольше мы будем затягивать выход нашей оборонки на мировой рынок, тем больше появляется новых конкурентов. К примеру, в 2022 году почти никто не занимался дронами, потому что не рассматривали это вообще как какую-то жизнеспособную идею. А увидев опыт их использования, многие страны стали этим заниматься.
У нас есть сотни образцов разных БпЛА, и что очень важно, все они создавались, опираясь на реальный опыт ведения российско-украинской войны. То есть, чем позже мы выйдем на мировой рынок, тем меньше для нас там будет места в целом. И даже сейчас этот процесс тормозится, потому что мы боимся обвинений в том, что мы продаем вооружение, когда на фронте есть в нем необходимость. Тем временем весь мировой рынок оружия будет занят и поделен.
– Правда ли, что сейчас Украина входит в пятерку мировых производителей оружия?
– По потенциалу - точно, а по объему производства – не уверен. Потому что опять же все упирается в финансирование. Мы можем производить, но не за что. Вот поэтому и нужен экспорт оружия, чтобы получить необходимые средства.
– А сколько прибыли может принести в бюджет экспорт нашего вооружения?
– Таких расчетов у всех очень много. Однако мы должны понимать: несмотря на то, что президент сказал, что мы с ноября возобновляем экспорт оружия, это не значит, что послезавтра у нас мгновенно появятся миллиардные контракты. Мы должны быть реалистами и понимать, что это требует времени и испытаний, включая иностранного заказчика. Потому что тот факт, что мы используем какое-то наше оружие на фронте, еще не означает автоматически, что завтра его все начнут покупать.
Если проанализировать сроки заключения контрактов на мировом рынке вооружения, то самый лучший случай исчисляется от года и дольше. На некоторые тендеры уходит 5 лет. Потому что покупка оружия – это не только факт продажи. Покупателю, то есть другой стране, следует подстраивать свою оборонную доктрину под использование этого вооружения. Тем более, если мы говорим о новых способах поражения, о разных типах дронов, которых раньше у них не было.
Необходима подготовка персонала, обеспечение штатными боеприпасами, обеспечение условий хранения, протоколов обучения. Это большой спектр работы. То есть, если у нас покупают один FPV-дрон за 500 долларов, это обойдется государству-покупателю гораздо больше. Ему нужно будет все это просчитать еще до самой покупки. А это время.
Приведу такой пример. Когда-то США проводили конкурс на замену своей штатной автоматической винтовки М-16. И даже какая-то оружейная фирма победила в этом конкурсе, то есть сначала все было хорошо. Но потом, когда Пентагон посчитал, сколько нужно будет потратить еще для того, чтобы провести перевооружение этой винтовкой, то оказалось, что «шкурка выделки не стоит». И здесь так же - каждый образец нашего нового вооружения, которого еще не было, требует очень существенных расчетов государства-покупателя, занимающих много времени.
Поэтому говорить, что сейчас после открытия экспорта мы заработаем 25 миллиардов долларов (такая цифра уже появилась в СМИ), еще очень рано. Если все хорошо сложится, то на следующий год мы можем рассчитывать на несколько миллиардов долларов. Не забывая при этом, что мировой рынок вооружений очень специфичен и со своими правилами.
