Нужны, но не эффективны: что такое наблюдательный совет и почему его называют "кормушкой"»
Коррупционный скандал в « Энергоатоме » имеет продолжение. Кабинет министров досрочно прекратил полномочия наблюдательного совета и приказал Минэкономики срочно собрать новый его состав для проверки деятельности акционерного общества. Параллельно должна начаться комплексная проверка во всех крупных государственных предприятиях, в частности, «Нефтегаз», «Укроборонпром», «Укрзализныця», «Укпочта», государственные банки.
Кроме аудиторской службы, в кампании также должны принять участие наблюдательные советы. Обычный гражданин о наблюдательных советах знает немного. Разве что у них можно иметь 3 миллиона гривен в год, как получает в «Укрзализныци» Сергей Лещенко. Или 908,3 тысячи гривен в месяц, как получил за май этого года в «Энергоатоме» Тимофей Милованов, который сейчас уже сложил свои полномочия.
Что это за орган и насколько он эффективен, интересовалась журналист Коротко про.
Чтобы минимизировать политическое давление
Идею создания наблюдательных советов как органов внешнего управления государственными предприятиями связывают с так называемой корпоративной реформой, которую в 2015 году основал президент Петр Порошенко. В июне 2016-го был принят Закон "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины об управлении объектами государственной и коммунальной собственности", который обязал создавать наблюдательные советы в государственных унитарных предприятиях и хозяйственных обществах, в уставных капиталах которых 50%+ акций принадлежат государству, а также активы которых за год превышали 2 млрд грн, а чистый доход - 1,5 млрд.
Окончательно порядок формирования наблюдательных советов был утвержден в 2017 году. «Государственные компании – это бизнес, а не политика, поэтому мы должны минимизировать политическое давление на них. Наблюдательные советы как раз и призваны это сделать», - провозгласил тогда первый заместитель министра экономики Максим Нефедов. Однако речь шла не только о свободе бизнеса от политики, но и о независимом контроле деятельности компаний.
Борис Кушнирук. Фото: facebook.com/boris.kusniruk
– Представьте, что у предприятия несколько тысяч акционеров. Как они могут контролировать действия и решения, принимаемые руководством? Практически никак. Поэтому избираются уполномоченные лица, которым поручается контролирующая функция, – это и есть наблюдательный совет, – объясняет экономист Борис Кушнирук.
В состав совета обычно входят как представители крупнейших акционеров, так и независимые члены, которые должны защищать интересы миноритарных – мелких -держателей акций. Своих представителей имеет и государство.
После скандала в «Энергоатоме», где 100% акций принадлежат государству, некоторые эксперты стали подвергать сомнению целесообразность наблюдательных советов в таких АО.
– Есть правление компании, есть один крупный акционер – государство. Контроль за работой правления он может обеспечить только через профильное министерство. Но это не совсем то, чем оно должно заниматься. Министерство должно определять общую политику, а не контролировать текущее управление, утверждать сметы, инструкции, согласовывать какие-либо процедуры. Поэтому эти функции возложили на наблюдательные советы, – объясняет Борис Кушнирук.
Вознаграждение плюс компенсация затрат
Согласно постановлению Кабмина от 10 марта 2017 года, количество членов наблюдательного совета в публичных акционерных обществах не может быть менее 5 человек и не более 11 персон. В меньших компаниях и учреждениях должно быть минимум 3 человека, в государственных банках - 7 человек. Кандидатуры могут утверждаться на общем собрании путем кумулятивного голосования, для государственных банков обязательный конкурсный отбор. Полномочия даются на три года, но этот срок может продлеваться.
- Главный критерий – в совет должны избираться специалисты, имеющие опыт в конкретной сфере. Не просто опыт прожитых лет, а именно профессиональный опыт с практическими навыками, – подчеркивает Борис Кушнирук. – То же касается и представителей государства. Их рассматривают в роли независимых экспертов, защищающих интересы не власти, а граждан. Такая философия была у разработчиков закона.
Представители государства – это, как правило, чиновники, которые в наблюдательных советах числятся на общественных началах, то есть не получают денег. На таких же правах могут работать и другие независимые члены совета, однако большинство выбирают деньги. По закону это называется вознаграждением.
Три миллиона гривен в год, которые получает в «Укрзализныци» Сергей Лещенко, далеко не рекорд. Согласно открытым данным, за 2023 – 2024 годы четыре члена наблюдательного совета «Нефтегаза» получили по 8 миллионов гривен каждый. В банках вознаграждения могут достигать 800 тысяч гривен в месяц. К вознаграждению предусмотрены доплаты и компенсация расходов – на командировку, транспорт, связь, средства связи и даже коммунальные услуги, если такой пункт внесен в устав общества.
А опыт, значит, в минусе
Эксперт говорит, что сумасшедшие для простого украинца деньги закладывались в расчете на иностранных специалистов, которые не будут работать за одну-две тысячи долларов, но такие же выплаты получают и наши земляки.
– А если учесть, что один человек может быть членом двух и более наблюдательных советов, то получаются неплохие суммы, – констатирует экономист. – Я знаю примеры, когда буквально дрались за «хлебные» места. Другое дело, какая потом отдача. И если все хорошо выглядит на бумаге, то на практике в наблюдательные советы приходят лица, в том числе и иностранцы, с разным уровнем профессионализма. Или совсем без опыта в сфере, которую берутся контролировать. Когда человек получает большое вознаграждение, он, конечно, будет делать вид, что старается, интересуется, работает, приезжает на заседание или включается онлайн. Внешне это выглядит красиво, а на самом деле не эффективная, а номинальная история.
Эксперт приводит в пример того же Сергея Лещенко.
– В «Укрзализныци» он отвечает за антикоррупционное направление, но чтобы понять, с чем бороться, нужно знать оружие противника. Учитывая, что журналист никогда не имел опыта корпоративного управления и процедур, которые с этим связаны, даже при большом желании он не сможет их правильно оценить.
Сейчас Тимофея Милованова упрекают, что он так легко ушел из наблюдательного совета «Энергоатома», а перед тем закрывал глаза на то, что там творилось. Сам он все отрицает, жалуется, что совету не разрешали нормально работать и тормозили его, не выбрав пять членов для легитимности.
По мнению Бориса Кушнирука, внешние управленцы действительно не были посвящены во внутренние коррупционные сделки. Операция НАБУ длилась, как известно, 15 месяцев, и если бы что-то было, то где-то прошло.
- Здесь снова встает вопрос о профессионализме. Коррупция базировалась на закупках, а это очень узкая сфера, в которой нужно разбираться и иметь опыт, чтобы понять, где есть нарушения и злоупотребления, - отмечает Борис Кушнирук.
«Кормушки», «соросятницы», синекуры для «новой шляхты» - как только сейчас не называют наблюдательные советы. В соцсетях звучат требования закрыть «не оправдавшую себя лавочку» и которая слишком дорого обходится. Впрочем, есть и защитники института, заимствованного из европейского опыта.
- Нужны ли наблюдательные советы? Я говорю, что да. Ибо нет механизма контроля со стороны чиновников за текущим режимом деятельности компаний. Что касается эффективности наблюдательных советов, то мы еще далеки от положительной оценки. Надо ее нарабатывать, – подводит итог наш эксперт.
