22 ноября
Загрузить еще

Правозащитница Анна Саенко: Конвенция разрушает гендерные роли. О легализации ЛГБТ в ней ни слова

Правозащитница Анна Саенко: Конвенция разрушает гендерные роли. О легализации ЛГБТ в ней ни слова
Фото: Полищук Максим / УНИАН

Ратифицированная Украиной Конвенция Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием, названная Стамбульской конвенцией, вызвала споры и страхи у граждан. Дескать, документ благословляет нетрадиционные отношения, десятки гендеров, однополые отношения и все такое прочее…

О том, что на самом деле написано в этом документе и как он может изменить жизнь украинцев, «КП в Украине» обсудила с правозащитницей, экспертом в сфере предотвращения насилия, юристом, долгое время проработавшей в международной организации «Ла Страда», Анной Саенко.

Украинские законы охватывали не все

- Анна, зачем Украине Стамбульская конвенция для борьбы с домашним насилием, если есть Уголовный кодекс?

Правозащитница Анна Саенко Фото: helsinki.org.ua

Правозащитница Анна Саенко Фото: helsinki.org.ua

- Не только Уголовный кодекс, но и закон о противодействии домашнему насилию, закон о равных правах и возможностях мужчин и женщин. Украина сначала привела свое законодательство к европейским нормам, а уже потом проголосовала за ратификацию. Однако наши законы не полностью охватывают вопросы, регулируемые Стамбульской конвенцией.

- А что в украинских законах осталось неурегулированным, чем Конвенция дополнит наше правосудие?

- Стамбульская конвенция, например, охватывает такое понятие, как «сталкинг» - преследование. В Украине это очень распространенное явление: партнер после расставания или «по зову души» начинает преследовать человека, пугать его, угрожать ему и т. п., но не предпринимая никаких активных действий. Естественно, пострадавшая сторона начинает бояться за свою жизнь. Такие случаи нередки, но с этими делами тяжело работать, потому что в Украине не было нормативной базы.

Стамбульская конвенция, например, охватывает такое понятие, как «сталкинг» - преследование.

Также Конвенция говорит, что преступления, указанные в документе, должны носить открытый характер. У нас существует только частное обвинение: есть заявление, например, о домашнем насилии – есть дело, нет заявления – нет дела. Или если человек забирает заявление, то дело закрывается. 

А в Стамбульской конвенции четко говорится: независимо от того, отказывается человек от обвинения или нет, дело все равно должно быть рассмотрено и правоохранительными органами, и судом. То есть агрессор должен привлекаться к ответственности в любом случае.

Еще в этом документе прописаны пункты о работе специализированных служб помощи жертвам насилия. Все эти службы должны быть доступными для пострадавшего лица. Человек не может ехать за 100 км от дома, чтобы получить медицинскую, социально-психологическую, правозащитную помощь. Это вообще один из главных принципов Стамбульской конвенции.

Подводя вышесказанное: в рамках Конвенции полностью прописана защита пострадавших от насилия.

Папа в декрете – это разрушение гендерной роли

- Пока все выглядит справедливо. Но что там сказано про гендер, из-за чего разгорелись столь яростные споры?

- Мы иногда шутим, что гендер – это тот бабайка, которого все боятся, но никто никогда не видел. Так и тут. Если прочитать определение гендера в Стамбульской конвенции, то оно ничего страшного в себе не несет. Говорится всего лишь о социокультурных ролях, а не о 50 гендерах, которые якобы нам пытаются навязать.

Стереотипы о Стамбульской конвенции идут от людей, которые ее никогда не читали. Зато они утверждают, что Конвенция разрешает легализацию однополых браков (о чем в тексте нет ни слова), легализацию ЛГБТ (о них тоже – ни слова!). Однако слово «гендер» всех пугает.

Мало кто увидел, что в Стамбульской конвенции написано, например, о том, что нельзя примирять стороны насилия. У нас же очень часто, особенно в религиозных сообществах, что говорят - «терпи!». Вышла женщина замуж, ее избивает муж – «терпи!», «подставь другую щеку»… То есть чаще происходит примирение сторон. 

В Стамбульской конвенции говорится всего лишь о социокультурных ролях, а не о 50 гендерах, которые якобы нам пытаются навязать.

А Стамбульская конвенция говорит честно: так нельзя! Нельзя совершать насилие, особенно в отношении женщин, потому что они непропорционально страдают, если сравнивать с мужчинами. Но и тут Конвенция говорит, что это не только женские проблемы, но и мужские.

То есть делаем вывод: далеко не все «эксперты» читали текст Стамбульской конвенции и не знают, что она охватывает.

К тому же, когда Украина ратифицировала Конвенцию, то приняла оговорку: положения Конвенции не повлияют на вопросы усыновления и на изменения в Семейный кодекс.

- А что за «нестереотипные гендерные роли», о которых говорится в статье 14 Конвенции?

- Гендерные роли – те, которые приняты в социокультурном сообществе. Женщина – хранительница домашнего очага, мать, домохозяйка, мужчина – добытчик, сильный, защитник…. Это те самые социокультурные роли, которые навязываются обществом. А если человек хочет выйти за рамки этой социокультурной роли? У нас есть женщины-военнослужащие и «папы в декрете» (мужчина в отпуске по уходу за ребенком) – это же для нас пока не совсем традиционно. Вот это и есть нестереотипные гендерные роли.

Если все боятся гендерного равенства, то отмечу: оно, как и вопросы о гендерной дискриминации, уже регулируется Законом «Об обеспечении равных прав и возможностей женщин и мужчин», принятом еще в 2005 году. Закон работает, в него внесено понятие «насилие по признаку пола», идентичное понятию «гендерно обусловленное насилие» в Стамбульской конвенции.

- В той же статье 14 Конвенции говорится: «Стороны предпринимают, когда это целесообразно, необходимые шаги по включению педагогического материала по таким вопросам, как равенство между женщинами и мужчинами, нестереотипные гендерные роли, взаимное уважение <…> насилие по гендерному признаку в отношении женщин и право на личную неприкосновенность <…> в официальные учебные программы и на всех уровнях образования». Представители церквей и часть общественности в ужасе: это что же, в школах появится очередной урок «секс-просвещения»?

У нас все очень боятся, что детей начнут учить сексуальной культуре. Но мы понятным языком объясняем детям, что может произойти и при каких условиях.

- У нас все очень боятся, что детей начнут учить сексуальной культуре. Но мы же не говорим о половой ориентации. Мы понятным языком объясняем детям, что может произойти и при каких условиях. Например, как ребенку защититься, если его сексуально домогаются. Никто не знает, как поступать в таких ситуациях. 

И у нас высокий уровень виктимблейминга, когда жертву обвиняют в том, что случилось. И чтобы этого не происходило, могут вводить такие учебные программы. Очень много детей страдают от сексуального насилия, но они не понимают, что с ними делают. Особенно такие случаи могут быть в военное время.

Штраф – не действует, надо ужесточать наказание

- Но у нас все это есть в законодательстве. Педофилия, насилие – за это есть административная и уголовная ответственность. Возможно, Конвенция говорит об ужесточении наказания за подобные преступления?

- Пока трудно сказать, но было бы хорошо, если бы произошло ужесточение даже административного наказания. Потому что штраф - это недейственно.

Также наши судьи любят закрывать уголовное производство по примирению сторон в делах по домашнему насилию. Таким образом, они освобождают агрессора от ответственности. Повлияли на пострадавшую – и она помирилась с обидчиком. А сколько случаев, когда после подобных «примирений» продолжающееся домашнее насилие заканчивалось летальным исходом и с одной, и с другой стороны?! Стамбульская конвенция говорит: если идет примирение, то подписывается договор, и все равно на агрессора накладывается то или иное наказание.

- Народный депутат Украины от «Слуги народа» предложил сначала ратифицировать Стамбульскую конвенцию, поскольку Украина стремится в ЕС, а потом – денонсировать.

- В качестве примера можно привести Турцию – после выхода страны из Стамбульской конвенции там произошел общественный скандал. Украина 11 лет ждала ратификации этой Конвенции, чтобы закрепить в ней права человека и защиту этих прав. Выход из Конвенции может привести к большому общественному резонансу и к протестам. 

Выход из Конвенции может привести к большому общественному резонансу и к протестам.

Впрочем, мы пока имеем личное мнение одного депутата, который что-то там себе придумал. Мы тоже можем предположить, что он является скрытым агрессором, например.

- Но основными противниками Стамбульской конвенции являются представители религиозных организаций. Они могут влиять на мнение украинцев.

- По Конституции, Украина – светское государство, и церковь отделена от государства. Это первое.

Второе. Разные конфессии по-разному рассматривают насилие – у кого–то это считается допустимым, у кого-то нет. Недавно правозащитная организация «Точка опоры» проводила дискуссию на эту тему с участием представителей прогрессивного иудаизма, ислама и христианства. Выяснилось, что в прогрессивном иудаизме есть такой момент: если член общины совершает домашнее насилие, то его сразу исключают из общины – а это достаточно серьезное наказание. Так что не все религии поощряют насилие как обязательный элемент традиционной семьи.

Было дело

«Левчук против Украины»

Первый украинский кейс в Европейском суде по домашнему насилию был рассмотрен в сентябре 2020 года. Жительница Ровно Ирина Левчук подала иск против Украины за то, что государство не выполнило свои обязательства по эффективной защите от домашнего насилия.

Мать четверых детей Ирина несколько лет подряд страдала от физического и психологического насилия, совершаемого ее мужем, чаще всего - в пьяном виде. Много раз женщина обращалась в полицию, но дело либо не возбуждали, ограничиваясь устными предупреждениями, либо расследование не доходило до суда. Там оно обычно заканчивалось соглашением о примирении. Левчук утверждала, что забирала свои жалобы на мужа под давлением органов власти, которые не хотели вести расследование.

Все случаи насилия над женщиной были задокументированы ровенскими судмедэкспертами, но ни переломы, ни синяки не убедили полицейских начать серьезное разбирательство и открыть уголовное производство. Супруги развелись, но муж не платил алименты на детей, приходил домой (а жить разведенные продолжали в одной квартире), снова устраивал разборки. Максимум, что ему досталось от полиции – «админправонарушение», дело ушло в суд да там и сгинуло.

Устав безрезультатно обращаться с жалобами в полицию, Левчук подала иск в ЕСПЧ, где указала, что украинские суды формально подошли к оценке реакции властей на систематическое домашнее насилие.

ЕСПЧ присудил Левчук компенсацию в 4500 евро за нарушение Украиной статьи 8 Конвенции.