Сергей Грабский: Тактика войны осталась прежней, а вот динамика поменялась
Последнее время наблюдается смещение акцентов в сообщениях с театра военных действий. Меньше информации о наземных операциях и больше о ракетных «дуэлях». Значит ли это, что обе стороны конфликта поменяли свою тактику ведения боевых действий? Об этом, а также о том, почему россияне терпят поражение, почему они не используют всю мощь «второй армии» мира и о медленных поставках Западом оружия, «КП в Украине» поговорила с военным экспертом Сергеем Грабским.
Советских ракет у них столько, что и сами не знают точного их количества
- Сергей, как можно оценивать массированные ракетные обстрелы 10 октября с точки зрения военной целесообразности?
- Никакой военной пользы эти обстрелы россиянам не дали! Они носили исключительно террористический характер. И это даже не ответ на обстрел Крымского моста. Это было просто совпадение. Такая массированная атака готовится не одну неделю. Но сама по себе атака была бессмысленная.
- Сколько у врага есть еще ракетного боезапаса и когда он может закончиться?
- Новые ракеты - «Калибры» и Х-101 - действительно заканчиваются. У них много западных комплектующих, которые Россия перестала получать из-за санкций. А вот старых, советских ракет у них еще столько, что и сами российские генералы не знают их точной численности. То есть их еще очень много на складах.
- Министр обороны США Ллойд Остин заявил, что украинские войска при поддержке предоставленного Западом вооружения изменили динамику войны. Как?
- Действительно, динамика войны поменялась. Если раньше украинские войска вели исключительно оборонные операции, что со стороны выглядело как абсолютно статическая и неподвижная картина, когда враг продвигался всего на несколько сот метров или два-три километра вперед за месяц. То теперь ВСУ, которые стали довольно-таки маневренными и скоординированными и имеют лучшую командную структуру, начали продвигаться вперед на 30-40 километров в неделю. Украинская армия показала, что, даже имея меньше силы и техники, она может вести наступательные операции против большего количества войск противника.
Как бы ни относились к «мобикам», но это все-таки боевая единица
- Изменилась ли тактика войны? О наземных операциях говорят меньше, а вот ракетные войны в разгаре. Враг пошел другим путем?
- Ничего не изменилось, потому что для того, чтобы что-то изменить, нужно иметь возможности. А у врага такой возможности нет. И тактика – та же. Они пытаются продвигаться там, где они традиционно продвигались, где они еще с весны накопили большие ресурсы. Там они по инерции пытаются продолжать продвижение вперед.
Причем без какой-либо логики. Это Бахмут, Авдеевка, Марьинка, словом, на донбасском направлении. А на остальных участках фронта они либо готовятся к обороне, либо отчаянно пытаются удержать позиции, иногда проводя контратаки. Они хотят остановить ВСУ до тех пор, когда подойдут резервы. А «мобики» подойдут через месяц-полтора.
- Но эксперты весьма скептически относятся к этому пополнению: низкий моральный дух, отсутствие мотивации и технического обеспечения…
- Мы можем по-разному к «мобикам» относиться, но с военной точки зрения каждый из них – боевая единица, пускай и с низкой боеготовностью. И с этим тоже нужно считаться.
- А какая тактика ВСУ на данном этапе? Медленное выдавливание россиян с нашей территории?
- Наша задача на сегодняшний день – это разумное продвижение вперед до тех пор, пока мы не займем такие оборонные позиции, которые сможет удержать украинская армия. Мы сейчас просто физически не можем наступать по всем направлениям, чтобы не растягивать нашу линию фронта, а можем наступать только с учетом имеющихся у нас ресурсов.
Тактика украинской армии - давление на два основных компонента врага. Это уничтожение командных структур и пунктов управления войсками и удары по логистической структуре противника. Чтобы сделать невозможными поставки в армию оккупантов и не дать им возможности использовать свое преимущество в артиллерии и других видах вооружений. Кроме этого, ВСУ фрагментируют оборону противника, а потом подавляют ее.
Единственное направление, где мы сейчас можем продолжать наступать, – это в направлении Херсона. Потому что противник не может там сосредоточить нужное количество войск и техники.
Противник строит эшелонированную систему обороны
- Как скоро мы сможем освободить Херсон и весь правый берег Днепра?
- Тут нужно учитывать силы противника. Например, у него там была плотность войск приблизительно две батальонные тактические группы (1000-1200 чел. – Ред.) на 10 километров фронта. ВСУ их вытесняют, и сейчас плотность россиян на херсонском направлении может составлять 1500 солдат на 10 километров фронта. Прогрызать такую оборону труднее. Плюс к этому они приготовили и продолжают готовить оборонные позиции. Это уже эшелонированная линия обороны в виде заградительных сооружений и минных полей. Так что не стоит вот так сразу ожидать освобождения этого региона.
А на луганском направлении есть угроза растягивания линии фронта, и части ВСУ, сильно продвинувшись вперед, могут попасть там в ловушку. Поэтому рассчитывать, что мы быстро сможем освободить всю северную Луганщину, тоже было бы преждевременно.
- Почему россияне терпят поражения, ведь у них больше живой силы и техники? Не может же пара-тройка «Хаймерсов» изменить ситуацию. Может, дело в мотивации?
- Мотивацию в российской армии сразу нужно откладывать на 4-5-е место. Тут нужно понимать, что задача противника – занять и закрепиться на оккупированных территориях. А против ВСУ действует группировка противника, физически недостаточная для удержания таких территорий.
- Довелось слышать от экспертов, что российская армия – это армия блицкрига. «Киев за три дня» и все такое…
- Да, российская «специальная военная операция» изначально планировалась именно как блицкриг. Противник не готовился к такой затяжной войне, которую он получил в Украине. Он даже не создал для этого ресурсной базы, которая создается из личного состава, вооружения, боевой техники и возможностей поставлять их в воюющие части. Загодя должны быть созданы запасы. Например, на дивизию в 15 тысяч человек нужно до 2 тысяч тонн топлива в сутки! Или 150 тонн боеприпасов в день! А россияне ничего этого не подготовили заранее, рассчитывая на быструю победу. Для сравнения, Иосиф Сталин начал подготовку к войне с Германий в 1928 году, за 11 лет до начала Второй мировой войны.
Ансамбль песни и пляски тоже входит в численность российской армии
- Российская армия - вторая по численности в мире. Почти 1,5 миллиона человек даже без мобилизационного резерва. Так где же эта армия в Украине, если в России объявили мобилизацию?
- Ну, если быть точными, то российская армия – это 1 миллион 350 тысяч человек. Но из этой общей численности очень большая часть – это подразделения обеспечения и обслуживания, которые не предназначены для участия в боевых действиях. В каждой дивизии есть рота-батальон материального обеспечения.
Есть подразделения, которые охраняют военные объекты, базы и склады, которые также не принимают участия в войне. Кстати, Ансамбль песни и пляски им. Александрова, как и ансамбли всех российских военных округов и Черноморского флота, – тоже входят в состав численности российской армии. В эту же общую численность входят и военные комиссариаты. Но они же не воюют. То есть российская армия очень громоздкая, но малофункциональная.
В российской армии также есть боевые части, которые прикрывают российские границы на других направлениях и не могут быть сняты оттуда. Они и так оголили все что можно и забирают в Украину все ресурсы с Закавказья, Средней Азии, Дальнего Востока, Севера. Вот поэтому российские власти и вынуждены были объявить мобилизацию. Потому что в армии народу много, а воевать - некому.
Запад дает нам оружия больше, чем может
- Германия дает нам одну (!) зенитно-ракетную систему «ИРИС», а еще три – в следующем (!) году. США дают 4 «Хаймарса». Почему так мало и так медленно действуют наши партнеры?
- Этому есть свое пояснение. Во-первых, никто в Европе и Америке не готовился к войне, подобной в Украине. А теперь посчитайте, сколько стоит такая система, как «ИРИС», – миллионы. И как пояснить тем же немецким налогоплательщикам и избирателям, почему такие бешеные деньги тратятся на производство систем для Украины, если у самой Германии их единицы? Берлин предложил нам 4 системы «ИРИС», то есть отдал нам 10% своих зенитно-ракетных комплексов, которых у него всего в районе 40 единиц.
Так как мы, после всего этого, можем говорить, что западные партнеры нам мало и медленно помогают? А нашим прибалтийским друзьям мы вообще должны поставить памятник. Они фактически отдали нам все, что имеют. Нам помогают так, как никому до этого еще не помогали.
Кроме этого, европейский ВПК 30 лет был состоянии анабиоза, никто же не готовился к войне. И поднять, и запустить ВПК только для Украины за полгода – невозможно. А то, что есть из оружия - нельзя взять и сразу пустить в ход. В США, например, на хранении есть тысячи танков «Абрамс», последний из которых был выпущен в 1992 году. И никто их не обслуживал на складах. А чтобы их привести в кондиционное состояние, нужны усилия, время и средства.
- То есть это не страх разозлить Россию, поставляя нам современное оружие?
- Нет, они там на Западе – все гуманисты. Они боятся, что мы при помощи этих ракетных систем ударим по России. Дескать, там есть еще люди, которые в перспективе могут свергнуть Путина и прекратить войну.
Лукашенко не дает нам перебросить наши части на фронт
- Грозит ли нам наступление с Беларуси?
- Путин уже додавил Лукашенко созданием совместной воинской группировки на границе с Украиной. Но это не значит, что белорусские войска вторгнутся в нашу страну. Это могут быть провокационные демонстративные действия на нашей границе, которые будут сковывать там наши части и не давать возможности их переброски на фронт.
Украинский военный эксперт по безопасности, полковник запаса.
Родился 14 июня 1966 года в Тернополе.
Окончил Ленинградское высшее военное училище железнодорожных войск и военных сообщений; командно-штабный факультет Одесского института Сухопутных войск (1997) и Львовский региональный институт государственного управления Национальной академии государственного управления при Президенте Украины (2006).
Участвовал в подготовке миротворческих контингентов ВСУ.
С декабря 1998 г. по конец марта 1999 г. участвовал в миссии ОБСЕ на территории Автономной Республики Косово.
В марте 2009 г. был направлен в состав миссии НАТО по подготовке к Ираку.
В Украине участвовал в работе оперативных групп по ликвидации наводнений в Карпатах и Южной Бессарабии, последствия пожара на военных складах боеприпасов в г. Лозовая.
С 2011 г. активно занимался общественной деятельностью, соучредитель ВОО «Союз участников миротворческих операций».
