• Главная
• Общество

Фото: предоставлено Витой Москаленко

В мягком свете уютной комнаты полки пестрят плюшевыми игрушками. Психолог предлагает – взрослым и детям – выбрать среди них своего пушистого союзника, того, кто отзовется сердцу. И не просто союзника, а мягкого помощника "с особой силой" – довериться магии, ведь эти друзья умеют поддержать и просто быть рядом.

С третьего дня полномасштабного вторжения в Украине начала формироваться сеть психологической помощи, которая впоследствии объединила в проект Toy Therapy Room более 70 центров по всей стране. В основе этой инициативы - "терапия игровым пространством", когда ребенок или взрослый получает не только консультацию, но и важный инструмент - собственноручно выбранную игрушку-помощника. Автор методики, психолог Виктория Назаревич, предложила не просто играть, а создать целое терапевтическое пространство, где сама комната с сотнями игрушек становится врачом.

О том, как выбор между медведем или маленькой лягушкой может раскрыть глубинные травмы, почему военные, обкладываясь медведями, наконец-то могут уснуть, и об истории исцеления Коротко про рассказала психолог и куратор проекта Toy Therapy Room Вита Москаленко.

Среди множества дорогих игрушек ребенок может взять неприметную лягушку

– Вита, в чем суть вашей методики? Чем она отличается от обычной игры?

Психолог и куратор проекта Вита Москаленко. Фото: личный архив

- Идея в том, что ребенок, заходя в специальную комнату, выбирает себе помощника – игрушку со "специальной силой". В каждой такой комнате от 50 до 300 игрушек на полках – это целый мир! Это не просто игра: когда ребенок рассказывает, почему выбрал именно эту игрушку, чем он может помочь, он рассказывает о себе, о своих потребностях и страхах.

Например, девочка лет семи сказала мне: "Эта игрушка будет меня обнимать, когда я боюсь". Или мальчик, показывая на мишку: "Он напоминает мне папу, который на войне". Через эти проекции ребенок учится заботиться о себе и других – это и есть эмоциональная коррекция.

Сам выбор игрушки – терапевтический процесс. Мы наблюдаем, как ребенок выбирает: кто-то быстро, уверенно, кто-то колеблется, перебирает, а кто-то вообще не позволяет себе выбрать. Это многое говорит о состоянии человека.

- Что чаще всего выбирают дети?

- Интересное наблюдение: среди множества красивых, дорогих, новых игрушек ребенок может выбрать самую неприметную, маленькую лягушку – потому что именно она ему отзывается на каком-то глубинном уровне. Мы видели это десятки раз и всегда объясняем родителям: пожалуйста, не воспринимайте это как поход в магазин. Здесь происходит тонкая внутренняя работа, исцеление через символ.

– И как потом ребенка уговорить расстаться с этой игрушкой?

– Особенность методики в том, что ребенок забирает потом игрушку с собой – это важный психологический момент.

Во-первых, это пространство, где не одна-две игрушки, а до трехсот! Сам процесс выбора уже терапевтический – как ребенок ищет, пробует, сравнивает, прислушивается к себе.

Во-вторых, мы обратили внимание на важность цвета – каждая игрушка имеет свой цвет, а цвет тоже лечит. Кому-то зеленый приносит чувство гармонии, кому-то синий – покоя, а черный помогает "заземлиться", стабилизироваться. В-третьих, возможность унести игрушку с собой продолжает терапевтический эффект.

Среди такого количества игрушек каждый найдет то, что ему по душе. Фото предоставлено Витой Москаленко

Через игрушку выходит наружу, что не можешь сказать прямо

- Слышала, что вы работаете не только с детьми…

– Да. Хотя начиналось все с детей, очень быстро мы поняли, что методика работает и со взрослыми – с мамами, находящимися в постоянном стрессе, с учителями, с военными. У нас появились выездные комнаты – мобильные чемоданы, которые можно взять с собой в госпиталь, в пункт временного размещения. Наши коллеги работают с военными в госпиталях, психиатрических больницах, где лечатся бойцы с ПТСР и контузиями.

Если подвести итог нашего пути: за время работы мы прошли с момента, когда игрушку просто давали ребенку в руки для поддержки, до того, как игрушка стала частью протеза военного - как символ поддержки и связи с жизнью. И все это – волонтерская работа психологов, отдающих проекту свое свободное время, свою энергию и душу.

Комната Toy Therapy Room в школе в Сумах. Фото предоставлено Витой Москаленко

- Заметили ли вы какую-нибудь разницу между тем, какие потребности были у людей в начале вторжения и сейчас?

– В начале полномасштабного вторжения основной проблемой были острые страхи: нарушенный сон, ночные кошмары, агрессивное или, наоборот, совершенно замкнутое поведение, проблемы с питанием. Сейчас, со временем, добавились проблемы иного характера – истощение, выгорание, апатия.

У переселенцев ко всему этому добавляется глубокая тоска по дому, горевание по утраченной жизни. Мы, например, недавно проводили четвертую смену в Карпатах – работали с детьми погибших героев. Игрушка там становится безопасным пространством, где можно наконец поговорить о потере, боли, о том, что нельзя говорить в обычной жизни.

Один случай особенно запал в душу. Мальчик 14 лет, с провокационным и немного агрессивным поведением, долго ходил между полками и в итоге выбрал нежнейшую розовую ламу. Когда я спросила, какая у нее "особая сила", он ответил: "Останавливать время". Я уточнила: "Ты хочешь останавливать время?" Он кивнул: "Да, чтобы папа больше не пропадал". Его отец считается пропавшим без вести. Вот так это и работает – через игрушку выходит наружу то, что ребенок не может сказать прямо.

У взрослых процессы очень схожи. Была у нас учительница с временно оккупированных территорий. Когда она увидела одного из плюшевых мишек, у нее задрожал голос: "Такой же у меня дома остался". Мы начали разговор, и она призналась, что страшно скучает по дому, но не позволяет себе этих эмоций, потому что сейчас живет с невесткой и внуками, должна быть "опорой". Дома она держится, а в нашем пространстве смогла позволить себе испытать эти чувства, поплакать.

С военными тоже происходят удивительные вещи. Один боец ​​рассказывал, что не мог спать неделями – постоянная тревога, гипербдительность. Когда наша коллега приехала в госпиталь с чемоданом игрушек, он сначала скептически относился, но потом выбрал двух больших медведей и написал нам: "Я впервые нормально поспал. Просто обложился этими медведями". Это имеет научное психологическое объяснение – мягкие игрушки влияют на сенсорику, активируя ранние, детские стадии развития, где формируется базовое доверие к миру.

– У вас так много игрушек, и вижу, что они не совсем новые. Вам их кто-нибудь приносит?

– Это отдельная трогательная история. Мы принципиально используем игрушки, бывшие в употреблении, но только хорошего качества – чистые, целые. Собираем их сами, силами волонтеров. К примеру, у нас есть коллега - украинка, которая сейчас живет в Чехии, ее муж воюет. Она по профессии логопед и организовала там целую сеть сбора – местные жители приносят ей игрушки, которые она потом большими партиями отправляет нам.

Из компаний нам очень помогла фирма Stelp – через IKEA они передали нам огромное количество мягких игрушек: черепах, хаски, медведей. Мы из них делали целые тематические коллекции!

Но чаще всего помогают простые люди. Я как психолог, когда открываю новое пространство, просто размещаю сообщение в Facebook: "Друзья, нам нужны игрушки для терапевтической комнаты". И люди несут! Иногда по 5-10 игрушек, иногда по 50. Это очень объединяет – люди следят за проектом, переживают, с радостью участвуют.

Так выглядит большая стирка игрушек. Фото предоставлено Витой Москаленко

«Наша терапия работает по цепочке – от сердца к сердцу»

– Замечаете ли вы изменения в состоянии клиентов после терапии?

- Мы наблюдаем положительную динамику в 100% случаев, просто масштаб разный. Иногда изменения видны прямо во время сеанса, который длится от 15 минут до часа. Ребенок может прийти совершенно грустным, молчаливым. А мы наблюдаем за процессом: как он выбирает игрушку, как взаимодействует, потом рисует для нее "подарок", и вот уже через 40 минут дети начинают смеяться, бегать по комнате, рассматривать другие игрушки – видно, как стресс отпускает.

Мы используем много арт-материалов: глину, пластилин, блестки, песок. Были периоды, когда в стране происходили особенно тяжелые события – и мы все ощущали внутреннюю пустоту. Тогда в нашем общем чате писали: "Все, у нас пошли блестки!" - потому что блестками, чем-то ярким, мы компенсировали этот внутренний дефицит света.

Родители часто потом присылают нам фото: ребенок наконец-то спит спокойно, обнимая свою игрушку. Или пишут: "Стал менее агрессивным", "Начал говорить о своих чувствах". Помню трогательный случай: я проводила выездную акцию в палатке (такой, знаете, как овощные палатки, но мы ее хорошо оформили). Подросток лет 16-ти выбрал маленькую зеленую лягушку. Прошло пару недель, я сижу в местном кафе, и он заходит, увидел меня и так радостно: "Ой, это же вы мне ту лягушку дали!" Оказалось, он носит ее с собой постоянно в кармане. Вот как работает этот образ – он становится внутренней опорой.

– Бывают трудности? К примеру, ребенок отказывается брать игрушку?

- Конечно, бывают, но мы не называем это проблемами – скорее диагностическими моментами. Иногда ребенок говорит: "Мама не позволяет забирать игрушку домой, говорит, что я и так приношу кучу всего". Тогда мы мягко объясняем родителям, что это не просто вещь, а инструмент поддержки, "личный психолог" ребенка.

Бывает, дети в состоянии острой тревоги пытаются взять сразу много игрушек. Это нормально – значит, им нужно много поддержки. Я всегда в таких случаях говорю родителям: "Это дешевле, чем лекарство, и не имеет побочных эффектов".

Если же родители категорически против, мы находим компромисс: "Хорошо, я сохраню твою игрушку у себя в кабинете. Она будет ждать тебя, ты можешь приходить и играть с ней, когда захочешь". Или предлагаем ребенку нарисовать свою игрушку, слепить ее из пластилина, чтобы сберечь связь.

Со взрослыми иногда схожие ситуации. Когда мы были в лагере для детей погибших героев, туда приезжали военные. Один из них пришел к нам и спрашивал с недоверием: "А что это у вас здесь?" Мы объяснили: "Это комната, где у каждого может быть свой мягкий помощник". Он минут десять просто стоял на пороге, сомневался. Мы говорили: "Просто знайте, что это пространство есть. Заходить не обязательно". И вот он глубоко вздохнул и сказал: "Хорошо, я зайду". Это была его маленькая победа над травмой.

А вообще, мечтаем написать книгу – собрать все эти удивительные истории исцеления. Их скопилось уже столько!

Запавшую в душу игрушку ребенок забирает домой. Фото предоставлено Витой Москаленко

– Есть среди этих историй любимая? Или такая, которая больше всего пришлась по душе?

– Я как-то очень устала, эмоционально выгорела. У нас дома, знаете ли, целые горы игрушек: мы их готовим, чистим для комнат терапии. Среди них лежала игрушка-подушка, ярко-оранжевый котик. Я подумала: "А почему бы и мне не выбрать себе помощника?" Взяла его, положила на торпеду в машине. И каждый раз, когда смотрела на него, словно немного силы прибавлялось.

Через 2-3 месяца я почувствовала, что ресурс восстановился, и отнесла котика в кабинет. Пришла женщина, переселившаяся с 2015 года. Она выбрала именно этого котика и сказала: "Я как-то забыла, что я есть. Все время думаю о дочери, о муже, а о себе забываю". Этот яркий котик стал для нее напоминанием: "Я есть, я могу звучать".

Прошло полгода. Она пришла в группу поддержки, которую я проводила для других переселенцев, и этого котика подарила пожилому мужчине, который только что приехал с оккупированных территорий и мечтал о своем жилье. Говорила: "Я уже 5-6 лет здесь, могу быть поддержкой для тех, кто только приехал". Вот так и работает наша терапия – по цепочке, от сердца к сердцу.

И это стало символом того, чтобы он котика первым запустил в новый дом. И за пару месяцев у него появилось жилье, он начал ухаживать за домом и жить в нем, это дом людей, которые сейчас за границей... Так одна игрушка столько контактов образовала. 

Поэтому мы продолжаем работать, развиваться и сейчас ищем гранты, чтобы приносить больше пользы тем, кому она больше всего нужна.

Выбранная игрушка будет защищать от всех проблем. Фото предоставлено Витой Москаленко

История вопроса

Официальной датой начала проекта Toy Therapy Room считается сентябрь 2022 года. Но история началась раньше. На третий день полномасштабного вторжения несколько психологов создали чаты, начали координироваться, возникло арт-терапевтическое сообщество психологов и арт-терапевтов. Члены группы понимали, что должны что-то делать, ведь тогда было много переселенцев, многие уезжали, а дети были в огромном стрессе.

Сначала это были арт-терапевтические группы, центры, куда дети могли приходить рисовать, высвобождать свои эмоции, несколько месяцев психологи работали бесплатно. А потом появилась идея создать постоянное пространство Toy Therapy Room. Автор этой методики – психолог Виктория Назаревич - предложила не просто использовать игрушки в терапии, а создать специальную среду. Большинство специалистов, руководивших этими центрами арт-терапевтической помощи, начали также внедрять Toy Therapy Room. Большая помощь была от организации "Генофонд нации", объединяющей специалистов по всей Украине – психологов, арт-терапевтов, педагогов, социальных работников. Уже к октябрю 2022-го было около 90 центров по всей Украине. Сейчас – около 70, потому что происходят естественные ротации среди психологов.

– Ваша методика – это украинская инновация?

– Да, и мы этим гордимся, – говорит Вита Москаленко. – Конечно, сама по себе терапия с использованием игрушек существует давно, но именно наша методика терапии игровым пространством – это ноу-хау Виктории Назаревич. Мы адаптировали подход к специфическим обстоятельствам войны.

Куратор проекта подчеркивает, Toy Therapy Room – полностью волонтерский, и это принципиальная позиция. Когда на волонтерские пункты приносили игрушки, дети с радостью брали их – для них это был настоящий ресурс, островок безопасности.

В мечтах участников проекта – получить грант на развитие. Все эти три с половиной года они работают на собственных ресурсах, изредка получая помощь извне. ОО ищет эту помощь, иногда приходят партнерские поставки из Чехии, Швеции. К примеру, в Швеции есть инициатива Sweden stands with Green - это украинцы, которые живут там и просто волонтерят, они поддерживали материалами.

Помимо помощи детям и взрослым, психологи проекта проводят обучение – тренинги для психологов и волонтеров.

Так, 8-9 ноября планируется крупная всеукраинская конференция, где члены проекта будут рассказывать о работе с детьми, с военными и т.д. В январе планируется уже шестой обучающий семинар для психологов – на этот раз через символ динозавра. Как говорит Вита Москаленко, раньше они работали с образом собаки – это о привязанности, нарушенной войной, или с символом черепахи – о здоровой агрессии и защите себя.

Большое сообщество Toy Therapy Room на одной из конференций. Фото предоставлено Витой Москаленко